— Да всяко, — отозвался кучер. — То фронтовики мукденские шумят, то железнодорожники. После петербургских событий зашевелились и тут. Вчера на Алайском конных казаков едва не побили.

— Кто?

— Да такие же, солдаты… Саперы, вроде бы. Ты же должен знать: казаки в Питере мирную демонстрацию расстреляли, ну вот и мстят теперь казакам везде. В Ташкенте тоже.

Лихач рассказывал и не спрашивал, зачем приехал Нестеров.

— Надолго ко мне? — лишь поинтересовался.

— Денька на три, не больше, если все сложится благополучно, — пояснил Нестеров.

Дом Лихачева стоял в Романовском переулке, почти на самой окраине. Остановились на обочине, слезли, вошли во двор. Хозяин завел коляску к сараю и крикнул оттуда:

— Заходьте в дом, я сейчас!

В прихожей гостей встретила женщина лет пятидесети, укутанная в платок. Она робко кивнула гостям и проводила их в комнату. Войдя следом за ними, зажгла лампу и задернула занавески.

— Располагайтесь, добрые люди, — сказала ровным голосом.

— Маша, кажется ты не узнала меня? — спросил Нестеров.

— Узнала, как не узнать, — отозвалась она. — Женился, что ли?

— Женился, — моргнул Нестеров своей спутнице. — Красивая?

— Красавица, дальше уж некуда, — согласилась хозяйка. — Только, будто бы, не русская. Чай, может, поставить? Станете пить чай? — посмотрела она на Аризель.

— Ага… Я так замерзла…

— С чего это? Муж вроде бы молодой и бойкий, хоть куда! — пошутила хозяйка и отправилась в переднюю, к печке.

— Ну, что, Ванюша, я к твоим услугам, — сказал, входя, Лихач. — Говори, что требуется.

— Ариль, иди отдохни немного, а мы пока поговорим, — попросил Нестеров.

— Ступайте в боковую горенку, там для вас все приготовлено, — подсказал хозяин.

— Прежде всего, давай уясним обстановку, — сказал Нестеров. — Ты часто на вокзал ездишь на своем фаэтоне? Знают люди твою упряжку?

— Да, приходится. Не только люди, но и полицейские видят, как приезжаю. Подрабатываю, а как же иначе? Да и той же полиции иной раз дашь на шкалик.

— А другая повозка у тебя есть?

— Есть, но старая. Не пользуюсь больше года. Но вобщем-то, на ходу, если что.

— И лошади есть запасные?

— Есть еще пара… Да только ты не говори загадками, — рассердился хозяин. — В дело меня втягиваешь, а сам темнишь. Мне ты все высвети, а то и влипнуть можно.

— Не темню я, — усмехнулся Нестеров. — Чего тут темнить. Да и слишком многого от тебя не требую. На одной повозке съездим через три дня к черняевским садам. А на другой, на которой сегодня привез нас, отвезешь в тот же день мою спутницу опять на вокзал. Вот и все. А теперь давай уточним расписание поездов. Пассажирский со стороны Красноводска всегда точно приходит, как сегодня?

— Да бывают случаи и опаздывает.

— Ну, будем надеяться, что машинист не подведет. А во сколько из Ташкента в нашу сторону отходят поезда?

— Ташкентский вечером, а московский, если не припоздает, в девять утра.

— Дам тебе денег, возьмёшь моей спутнице билет на московский, отвезешь ее на вокзал и посадишь в вагон. Трудно с билетами?

— Да ведь смотря сколько дашь кассиру. Не пожалеешь, так можно и самое лучшее место купить. Ну, да что мне тебя учить!

— Ну вот и все, товарищ Лихач, а теперь я не прочь и чашку чая выпить…

Красноводский шел точно по расписанию, приближаясь к Ташкенту. За окнами вагонов простирались безбрежные узбекские степи. В черном небе ярко блестели мириады звезд, и казалось, поезд летит к звездам, ибо за окнами не было ни огонька, ни ориентира, но которому можно определить, что состав бежит по рельсам.

В четыре утра проводник последнего вагона подошел к спящему на нижней полке Шелапутову и, тронув за плечо, тихонько сказал:

— Вася, вставай, подъезжаем… Проехали Вревскую, следующая — Кауфманская.

Шелапутов мгновенно поднялся и сел, встряхивая головой и прогоняя остатки сна. Сунул руку в боковой карман, проверил, на месте ли револьвер, и разбудил

Вахнина, затем еще двух, участвовавших в операции, слесарей асхабадского депо. Поочередно, один за другим, вошли в купе проводника, надели форменные железнодорожные шинели и фуражки. Пассажиры в вагоне спали крепким предутренним сном: вряд ли кто из них заметил движение в коридоре и тамбуре.