— Но-но, кинто! — повысил голос Деханов. — Откуда сам? Из Тифлиса? Из Кутаиса? Я тоже — кавказец, меня не проведешь.

— Рад служить земляку, — сказал Метревели. — Из каких сами мест?

— Ладно, замолчи!

На первом разъезде Деханов слез с паровоза и поднялся в офицерский вагон, где ему было отведено купе. Поезд отправился дальше.

Часовой, как только отправились с разъезда, уселся на подставленный ему табурет, закурил и уставился в темноту каракумской пустыни. Метревели отсчитывал версты и минуты на часах, которые неслышно тикали у него в нагрудном кармане. Вот проскочили разъезд, где по расчетам Ясона была середина пути между Мервом и Тедженом. Проехали еще с полчаса и Метревели сказал машинисту:

— Ну что, остановимся, заправимся водой?

Паровоз сбавил скорость и остановился совсем. Солдат было встрепыхнулся:

— Что это, станция, что ли?

— Разъезд, — уточнил машинист. — Сейчас водой заправимся. Тут вода хорошая. Спи, родимый, не тревожься.

Ратх и Андрюша мгновенно спрыгнули с паровоза. Затем машинист толкнул вагоны назад и оба помощника вскоре вернулись.

— По-моему, ошиблись, — сказал, поднимаясь, Ратх. — Вода немножко дальше, на другом разъезде.

— Да, ошиблись, — подтвердил Андрей.

— Ну, тогда полный вперед, — приказал машинист, и паровоз, рванувшись и набирая скорость, ушел, оставив воинский эшелон посреди степей урочища Джуджук-лы. Отцепились от состава настолько чисто, что солдат даже не почувствовал. И теперь, когда Андрюша и Ратх, хохоча от счастья, с остервенением подбрасывали лопатами уголь в топку, а Метревели восклицал: «Кацо, как мы их надули!», часовой все еще не мог догадаться, что случилось невероятное, и он уже не часовой, а пень с винтовкой, которую у него сейчас отберут.

— Ну, что, солдат, — спросил Ясон. — Мамка у тебя есть?

— Но, но, ты особо-то не шуткуй, — пробурчал часовой. — На службе я.

— Отслужился, родимый, — сказал машинист. — Дай-ка сюда ружьецо. — И выхватив винтовку из рук солдата, тут же разрядил ее и снял штык.

Солдат завопил и заметался из стороны в сторону, пытаясь выглянуть в смотровое окно, но Ясон схватил его за плечи и усадил на табуретку.

— Кацо, нет твоего эшелона, — пояснил оторопелому часовому. — Отцепили мы твой эшелон. И возврата тебе в твою роту нет: расстреляют сразу!

— Куды ж мне теперя? — захныкал он и утер рукавом глаза.

— К мамке, к мамке! — выпалил со злостью Метревели. — В село свое дуй, там мужики усадьбу помещика жгут. Поможешь им. А то засели на казенном харче в своей Кушке… дураки безмозглые!

Солдат примолк, а ребята стали прикидывать, сколько дней потребуется войску Прасолова, чтобы выбраться из пустыни. На сто верст в сторону Мерва и в сторону Теджена — сплошные пески. Больше тридцати верст по ним не протопаешь. Значит, кушкинские солдатики вылезут оттуда не раньше, чем через трое суток. Но и вылезут — какие тогда из них вояки?! Отощают солдатики, заболеют многие: до войны ли им?

В пятом часу утра, на подходе к реке Теджен, Метревели трижды потянул за торчавший над головой рычаг: паровоз разразился мощным тройным свистком. Это был условный знак дежурившим у моста рабочим. Паровоз сбавил ход и у самого моста остановился. В темноте на линии появились людские силуэты. А вот и оклик:

— Ясон, ты?

— Я, Иван Николаевич! Все в порядке!

Все четверо тотчас слезли наземь. Обнялись на радостях. С Нестеровым оказались рядом гнчакисты — Асриянц, Хачиянц, Мякиев и асхабадские деповцы, человек двадцать, если не больше. Пока здоровались и рассказывали, как удачно провели задуманную операцию, прошло с полчаса. Рассказывал сам Метревелм: подробно, не упуская ни одной детали. Наконец вспомнил и о часовом, и Нестеров поинтересовался:

— А где он, ваш пленник?

— Ратх, Андрей, приведите солдата, — сказал Метревели.

Ратх вскочил на подножку и, мигом оказавшись в отсеке паровоза, немного замешкался и недоуменно проговорил:

— А его тут и нет!

— Как так?! — удивился Ясон. — А ну-ка!

Трое забрались на паровоз, поискали солдата, заглянули в тендер с углем, но и там его не оказалось,

— Сбежал, — огорченно выговорил Андрюша.

— И правильно сделал, — со злостью сказал Метревели. — Пусть бежит, куда хочет. Нам он зачем нужен? Нам он не нужен.

На рассвете прогремел взрыв: мост через реку Теджен был выведен из строя. Ни один железнодорожный эшелон Прасолова теперь не мог прорваться к Асхабаду. Довольные проведенной операцией, деповцы и дружина армян возвратились- на тедженский вокзал.

— Ну, что, Арам, давай навестим начальника канцелярии, — предложил Нестеров и поднялся в вагон, возле которого стояла охрана.

Жалковский сидел в купе и, увидев вошедшего Нестерова, не повернул головы и не поздоровался. Иван Николаевич сел за столик напротив полковника и сказал: