А потом он сам появился в дверях. Девчушка подпрыгнула, побежала к нему, с радостным смехом он подхватил ее. Я отскочила от окна — в страхе, что не успею сбежать на мгновенно ослабевших ногах. Я так и не посмела вернуться и разрушить его счастливую жизнь.

Ранним субботним утром я забежала в больницу только на минутку, даже переодеваться не стала, — просто хотела проверить, как дела у моей маленькой пациентки, новорожденной, которой накануне я сделала сложную операцию. Коротко переговорила с родителями, дожидавшимися в палате интенсивной терапии.

Даже спустя годы я испытываю благоговейный страх, держа в руках скальпель. Зачастую мои пациенты совсем крошки, нескольких дней от роду, но уже оказываются на операционном столе. И всякий раз я прихожу в ужас, потому что от моего умения зависит их жизнь. Я стараюсь довериться судьбе. После неудачных операций пытаюсь убедить себя, что есть ситуации, в которых никто ничего не сумел бы сделать. В такие ночи я, лежа одна в постели, вспоминаю ход операции, размышляя, почему именно этот ребенок должен был умереть, не свершился ли роковой выбор в результате моей ошибки. Подобная работа требует стремления к совершенству; наверное, поэтому я ее и выбрала — дабы зов совершенства заглушил голос моего собственного сердца.

— У вас есть минутка, док? — донесся из коридора голос Мэтта.

Обычные джинсы, майка, все те же золотистые глаза, о которых я так долго грезила, — при виде Мэтта во плоти сердце забилось с такой силой, что я могла умереть от радости прямо на месте.

Он, не таясь, рассматривал меня. Лицо постепенно светлело, расплываясь в улыбке.

— Кимберли.

Волна счастья от сердца поднялась к лицу, мне пришлось опустить голову, чтобы скрыть внезапно вспыхнувшие щеки. Я смущенно переложила мотоциклетный шлем в другую руку, украдкой покосилась на Мэтта. А он постарел. Передо мной стоял не юноша, которого я помнила, но зрелый мужчина. Крепкие руки, широкие плечи — результат физической работы, уверенный взгляд человека, знающего себе цену.

— Не надеялся застать тебя сегодня, — заговорил он по-китайски.

— Вообще-то я сегодня и не работаю. Зашла взглянуть на пациента. Ну, пойдем ко мне.

По пути в кабинет я не знала, что сказать, все время боялась случайно коснуться его, но не могла сдержать улыбки, приходя в щенячий восторг от самого факта — Мэтт здесь, рядом со мной.

В кабинете Мэтт медленно прошелся вдоль стены, разглядывая мои дипломы и награды.

— Да, высоко ты забралась, девчонка со швейной фабрики.

Я словно невзначай подошла к столу, незаметно перевернула единственное фото, стоявшее там.

— Спасибо.

Но он все, конечно, заметил.

— Не стоит беспокоиться. Я все равно не хочу видеть любовь всей твоей жизни.

— Как Парк? И Вивиан?

Он не удивился, что я знаю о них с Вивиан.

— Оба хорошо. Он помогает в почтовой компании, где я работаю, возится в гараже. Вивиан работает в магазине для новобрачных.

Значит, Мэтт теперь почтовый курьер.

— А что произошло с бизнесом ее отца?

— Закрылся. Трудные времена. Она и сама неплохо справляется, босс говорит, со временем станет управляющим.

— Отлично. — Думаю, Мэтт и сам не верил своим словам. — Кажется, несколько лет назад я видела ее фото в журнале.

— Да, наверное, это была она. Что-то там рекламировала, но потом уволилась.

— Почему?

— Муж у нее слишком ревнивый. — Он смущенно взъерошил волосы. — Глупый парень, да?

Он как будто ударил меня. Он любил ее, конечно, любил. Много лет они любили друг друга и заботились друг о друге. После нашего разрыва он довольно скоро вернулся к ней. Получается, я стала лишь коротким эпизодом между Вивиан и Вивиан.

— А ты сам как? — сумела я все же спросить.

Окинув взглядом мой кабинет, он пожал плечами и проговорил, словно защищаясь:

— Я хорошо живу.

— Ясно.

Я больше не могла сдерживаться. Медленно подошла, коснулась его щеки. Как бы я хотела заботиться о нем до конца жизни. Глубоко вздохнула.

— Мэтт, мне нужно сказать тебе…

— Я знаю.

— Нет, не знаешь.

— Я не так глуп, как кажется. Я ведь тоже там был, помнишь, когда мы сделали ребенка?

Я онемела.

— Когда ты меня бросила, — голос дрогнул, — мое сердце разбилось. Сначала я думал, это оттого, что мы такие разные. «Бамбуку нужен бамбук, а металлу нужен металл». Никогда не забуду этих слов. Я всегда знал, что ты лучше меня, но все равно не мог понять, как можно так внезапно стать такой холодной. А потом подсчитал и все понял.