Игнорируя недовольные взгляды других клиентов, он потащил нас к небольшому столику в дальнем углу ресторана. Еще один официант окликнул Мэтта по имени, потом быстро прибрал пустые тарелки с нашего столика.

— Спасибо, А-Хо, — улыбнулся Мэтт. — Привет, A-Гонг, смотри не разбей тарелки.

Официант, конечно, заметил, что с Мэттом сегодня не Вивиан, но вежливо промолчал. Порции вонтон-супа оказались большими, домашняя лапша вкусной, а мясные шарики вонтонов обернуты в нежнейшее тесто.

Сверху плавали стрелки зеленого лука, я выловила их ложкой, втянула в рот.

— Целую вечность такого не ела.

— Лучший суп в Чайнатауне, — гордо заявил Мэтт.

— Часто сюда заходишь? — Я невольно представила, как Мэтт с Вивиан приходят сюда каждый вечер.

— Да нет, почти никогда. А с ребятами знаком, потому что мыл здесь посуду раньше.

— Когда это?

— Давно, надо было заработать пару лишних центов.

— А почему не стоял у столов?

— Слишком молодо выглядел. А потом нашел работу у итальянцев, с доставкой пиццы.

Я поймала свое отражение в зеркале за спиной Мэтта — сияющее от счастья. Я сидела рядом с Мэттом, слушала рассказы о его жизни, и он принадлежал мне. Перевела взгляд на его руки, спокойно лежавшие на столе, тяжелые, с покрасневшими костяшками — руки работяги, самое удивительное, что я видела в жизни. Я взяла его ладонь в свои и на миг прижала к щеке.

Он прикрыл глаза.

— Иногда, когда я гулял с… не с тобой, вспоминал вдруг твое лицо или слова, что ты говорила. Я думал, что не нравлюсь тебе. Ты была такая отстраненная, холодная, ходила в свою роскошную частную школу. Я же понимал, что ты другого поля ягода, не обычный глупый фабричный ребенок. Вроде меня.

— И поэтому ты выбрал Вивиан?

— Да я и помыслить не мог, что ты на меня обратишь внимание, а то бы обязательно тебя добивался. Вив, она во всем зависела от меня. А тебе, похоже, вообще никто не нужен.

Сердце сжалось. Я с трудом выдавила:

— Мне нужен ты.

— Правда?

— Рядом с тобой я сыта одной водой. Но почему ты все же пришел ко мне?

— Когда мы целовались в туалете на фабрике, я впервые подумал, что у меня есть шанс. Но потом ты опять не обращала на меня внимания, и я вообще перестал что-либо понимать. Я убедил себя, что то была минутная слабость, что твое сердце не здесь. Но когда… — Он не хотел произносить вслух страшные слова о маминой смерти. — Мне тогда было все равно, нравлюсь я тебе или нет. Мне было очень плохо, но Вивиан стала совершенно безразлична. Я должен был увидеть тебя.

— А раньше говорил, что тебе не забраться так высоко.

— Верно. — Он не смел поднять глаза. — Мне с тобой не сравниться.

— А я поняла, что ты просто не хочешь быть со мной, что ты решил остаться с Вивиан.

— Ты что, вправду так подумала?

— Ну да.

— Мне нужно было время, чтоб разобраться во всем. А рядом с тобой я вообще ни о чем думать не могу, особенно после того, как поцеловал тебя. Но и Вивиан жалко. Не хочу быть таким же, как мой отец. И ты действительно слишком хороша для меня.

Я не могла дольше терпеть.

— Меня приняли в Йе-лу!

— Ух ты! — Он чуть не задохнулся от восторга. — Правда? Поздравляю.

Мэтт, конечно, обрадовался, но в то же время выглядел озабоченным.

— Так это что значит — ты уедешь из Нью-Йорка?

Меня словно прорвало, слова полились стремительным потоком:

— Если хочешь, вы с Парком можете поехать со мной. Это займет, наверное, какое-то время, но однажды я обязательно вытащу вас из всего этого.

— А если я не хочу никуда бежать? — тихо спросил он.

— Хочешь всю жизнь прожить в Чайнатауне?

— Почему бы и нет? Мне здесь нравится — отличная еда, дешевое жилье…

— Большие тараканы…

— Ага. Но знаешь, чтобы любить, деньги не нужны, и не нужно делать успешную карьеру, чтобы иметь детей и жить вместе. Разве это не в счет?

— Мне только восемнадцать! С чего мне сейчас думать о детях?

— Ты будешь замечательной мамой.

— Я буду замечательным хирургом.

— Ну да. — Он как-то небрежно откинулся на спинку стула. — И это тоже. Вот об этом я и толкую. Вопрос времени — когда ты бросишь меня ради лучшей жизни.

— Никогда. — Наклонившись над столом, я решительно притянула его к себе и крепко поцеловала.

— Я пойду за тобой куда угодно, Кимберли. Но я хочу заботиться о тебе и быть в семье главным.

Следующие несколько недель были самыми счастливыми в моей жизни. Миссис Эйвери устроила все так, что мы могли переехать в новую квартиру уже в начале мая. Ма обратилась на ювелирную фабрику в Чайнатауне, о которой рассказывал Мэтт, и вернулась домой с мешком бусин, проволочек и инструментов. За работу платили мало, но до конца учебного года я еще работала в школьной библиотеке, так что нам хватало. Впрочем, понятно было, что одним ювелирным ремеслом не прожить.