Шрифт:
Млечин:Это вопрос их морального поведения. Это вопрос как раз о личности этих генералов, но это совсем другой вопрос. Мы разбираем вопрос о военной компетенции. В военной компетенции генерала Алексеева, по-моему, другие военные не сомневались.
Сванидзе:Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель.
Млечин:Могу ли я попросить доказательство № 5 представить высокой публике?
Сванидзе:Пожалуйста, доказательство защиты.
Материалы по делу.
Из статьи историка и публициста Георгия Некрасова «Император Николай II как полководец»: «Необходимо отметить, что, несмотря на свое подавляющее превосходство в силах на Балтийском море, германский флот не предпринял никаких попыток прорваться в Финский залив, с тем, чтобы одним ударом поставить Россию на колени. Теоретически, это было возможно, так как в Петербурге была сосредоточена б'oльшая часть военной промышленности России. Но на пути германского флота стоял готовый к борьбе Балтийский флот, с готовыми минными позициями. Цена прорыва для германского флота становилась недопустимо дорогой. Таким образом, уже только тем, что он добился воссоздания флота, император Николай II спас Россию от скорого поражения. Этого не следует забывать!»
Млечин:Я привел это доказательство просто для того, чтобы показать: были и есть разные точки, оценивающие деятельность Николая как главнокомандующего. Я только хотел отметить, что у нас в стране высоко ценят другого верховного главнокомандующего, при котором немецкие войска дошли до Питера, до Москвы и до Волги. При императоре Николае немецкие войска не взяли даже Минска и Киева. Это к вопросу о том, кто хороший главнокомандующий, а кто плохой.
Можно ли я попрошу свидетеля, Сергея Викторовича Куликова, дать показания. Скажите, пожалуйста, вот что вам известно, все-таки военные решения — как действовать войскам — принимал император Николай, который всего лишь до полковника дослужился или все-таки уважаемые военные, среди них генерал Алексеев и его штабисты?
Сергей Куликов, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН:Леонид Михайлович, Вы знаете, когда началась Первая мировая война, большинство правителей всех стран, участвовавших в этой войне, они номинально возглавили свои вооруженные силы. И никакого вопроса это ни у кого не вызвало.
Млечин:Это было обычное дело?
Куликов:Это был обычай. И все понимали, так же, как и у нас, что там будут свои специалисты, штабисты и так далее, которые будут помогать исполнять суверену вот эту вот миссию военного вождя.
Далее. Что касается вообще вот этого периода, когда Николай был во главе армии — это у нас август 1915 — март, ну, февраль 1917 гг. — как ни странно, это был период, когда русская армия не потерпела фактически ни одного крупного поражения.
Млечин:Если можно, напомню, что главные поражения были понесены до того, как Николай принял на себя эти обязанности.
Куликов:Именно. И во многом смена Николая Николаевича, его дяди, и вступление Николая в эту должность были вызваны, на самом деле, значительным недовольством общественным теми поражениями, которые терпела русская армия вплоть до сентября 15-го года. И что там русское общество?! Министры! Вы почитайте записи, которые делал начальник канцелярии Совета Министров того времени: министры, которые поддерживали Николай Николаевича — они в шоке! Они говорят: надо его немедленно сменить, иначе враг дойдет до Петрограда. И дело идет вообще об эвакуации ценностей Эрмитажа. Вы понимаете? И вот меняется командование, и тут уж, как говорится, трудно сказать — военная стратегия, бог помог или, как это Пушкин писал: «Барклай, зима иль русский бог»…
Кургинян:Там еще «остервенение народа», если Вы не забыли.
Куликов:Да, да, да.
Млечин:И остервенение народа тоже, да.
Куликов:Да, да. Но враг остановился. И действительно, два важных события происходит: это Брусиловский прорыв…
Млечин:Который тогда называли, впрочем, Луцким. Еще добавим для справедливости, что командовал армией, прорвавшей фронт, не Брусилов, а генерал Каледин. Потом просто, при советской историографии, когда Каледина вычеркивали, вся слава досталась генералу Брусилову.
Куликов:И потом мы забываем о событиях, которые происходили на Кавказском фронте…
Сванидзе:Время истекло. Завершайте Вашу мысль.
Куликов:Да, прошу прощения, заканчиваю. Там командовал Николай Николаевич, смещенный вот на тот пост командующего кавказской армией, и там фактически почти вся Восточная Турция была оккупирована. И самое главное… Прошу две секунды. В марте 1916 года, это уже личная заслуга царя, потому что ведение высшей внешней политики — это была его прерогатива…
Сванидзе:Завершайте.
Куликов:…был заключен договор с Англией и Францией о том, что по окончанию войны в полное обладание России поступят Константинополь и проливы Босфор и Дарданеллы.
Сванидзе:Спасибо.
Млечин:Благодарю Вас, Ваша Честь.
Сванидзе:Сергей Ервандович, прошу Вас. Вы можете задать вопрос свидетелю защиты.
Кургинян:Может быть, я случайно чего-то не знаю, и мы войну выиграли?