Шрифт:
Сванидзе:Мы предлагаем стороне защиты пригласить своего свидетеля.
Млечин:Благодарю Вас. Наш свидетель — Юлия Кантор, д.и.н., автор книги о Тухачевском.
А вот давайте мы попросим представить тексты дневников Гебельса.
Материалы по делу.
Отрывок из дневников руководителя управления пропаганды Рейха Йозефа Геббельса: Запись в дневнике от 15 июня 1937 года. «Кровавые приговоры в Москве ужасают. Там уже ничего не разберешь. Там все больны. Это единственное объяснение происходящего там. Огромное потрясение во всем мире».
На следующий день, 16 июня. «Бойня в Москве вызывает большое потрясение во всем мире. Говорят об очень серьезном кризисе большевизма… Россия терпелива».
Днем позже. 17 июня. «Пляски смерти в Москве возбуждают отвращение и негодование. Опубликованный список расстрелянных за короткое время показывает всю глубину болезни».
1 июля. «Фюрер разговаривал с нашим послом в Москве Шуленбургом. Шуленбург дает мрачную картину России. Террор, убийства… И это государство трудящихся! Фюрер смеялся от всего сердца…»
Сванидзе:Прошу прощения, маленькая реплика: гуманистические переживания в устах Йозефа Геббельса выглядят достаточно нетривиально.
Млечин:Ваша часть, абсолютно с Вами согласны. Доказательство приведено только для того, чтобы продемонстрировать, что Тухачевский будто бы работал на немецкую разведку или состоял в заговоре с Германией не имеют под собой никаких оснований. Доктор Геббельс был одним из руководителей нацистской Германии и уж наверняка знал, о чем идет речь.
Кургинян:А мы разве сейчас это обсуждаем? Нам поставлен вопрос: были ли у Тухачевского политические амбиции? Мы совершенно не обсуждаем, был ли он немецким шпионом.
Млечин:Ваша честь, этот вопрос обсуждался обвинением, поэтому защита вправе обсуждать его.
Сванидзе:В данном случае защита вправе защищать любой тезис, который относится к нашей теме.
Млечин:Будьте добры, скажите, пожалуйста, какие амбиции были у маршала Тухачевского?
Кантор:Прежде всего, маленькая реплика на высказывание Вашей чести. Документы, о которых идет речь, хранятся в федеральном архиве Германии, и это подлинные дневники Йозефа Гебельса, которые были найдены в начале мая в Берлине.
Млечин:Скажите, какие амбиции были реально у маршала Тухачевского?
Кантор:Амбиции у Тухачевского были с самого начала, с того момента, как он был успешным подпоручиком императорской гвардии Семеновского полка. За полгода своей военной службы в русской гвардии получивший пять орденов, документы о чем с наградными листами хранятся в Российском государственном военно-историческом архиве. Тухачевский имел амбиции сделать военную карьеру. Плох тот солдат, который не хочет быть генералом!
Что касается 23-го года и первого конфликта, упомянутого здесь. Господин Фон-Лампе, уже работавший к тому моменту на немецкую разведку, не мог знать об операции «трест», потому что это операция была засекречена очень долго и до конца не рассекречена до сих пор.
Тухачевский имел первый конфликт со Сталиным гораздо раньше, во время польской кампании. После того, как именно Сталин вмешался в ситуацию с польской кампанией, убедив Егорова, командовавшего Юго-Западным фронтом…
Млечин:Вмешался губительно, что привело к поражению российской армии.
Кантор:Что привело к «чуду на Висле», которое называл в своих воспоминаниях маршал Пилсудский, «катастрофе на Висле», о чем оставил свои воспоминания будущий маршал Тухачевский. Вот именно по вмешательству Ленина, после польской кампании Сталин был выведен из состава Реввоенсовета Юго-Западного фронта. Это была первая трещина в отношениях.
Млечин:Вы хотите сказать, что Сталин запомнил это и сохранил себе в душе неприязнь?
Кантор:Да, как любой человек, потерпевший эмоциональное и фактическое поражение. Тем более дезавуировавший тезис о мировой революции «Вперед, через Варшаву на Берлин!». Это была еще одна амбиция Тухачевского.
Млечин:Я Вас прерву, чтобы Вы всё-таки ответили на вопрос: какого рода амбиции были у маршала Тухачевского? Военные или политические?
Сванидзе:Напоминаю, что ваше время истекло, поэтому будьте предельно кратки.
Кантор:Сделать военную карьеру, оставаясь в то же время вне политики, что Тухачевский подтверждал на протяжении всей своей карьеры.
Сванидзе:Спасибо. Сторона обвинения может задать свои вопросы свидетелю защиты.
Кургинян:Скажите, пожалуйста, что Вы имеете в виду, когда считаете, что Сталин, начиная от 18-го года преследовал Тухачевского? Вы об этом говорите? Я Вас так понял. Если верить тому, что Вы сказали, тому, что Вы здесь обсуждали, то маниакальная подозрительность, хотя это уже не подозрительность, а политическая борьба началась в момент, когда они друг друга обидели на польском фронте, да?
Кантор:Я не квалифицировала бы подобную ситуацию как личную обиду.