Сванидзе:10 секунд.

Сенин:Но, но, когда этой воинской части говорили, а может быть надо пойти на фронт? Они ставили так — а вот Центральная Рада в Украине, вот как она скажет, так и будет.

Сванидзе:Завершайте, пожалуйста.

Сенин:Это армия?

Сванидзе:Спасибо. Пожалуйста, сторона защиты может задать вопрос свидетелю обвинения. Сергей Ервандович.

Кургинян:Французская буржуазная революция действовала моментально. Она решала проблемы мгновенно. Она не допускала государственного распада и ничего прочего, и именно поэтому она и осталась Французской буржуазной революцией, решившей исторические задачи. Когда вместо этого сетуют на то, что не хватало времени, что проблемы были слишком трудные, то самое это нытье очень отражает февралистский климат. Не можешь — слезай! Если нет возможности решить исторические проблемы — не суйся во власть! Потому, что когда ты суешься и не решаешь проблемы, то ты хуже, хуже, чем преступник.

Сванидзе:Пожалуйста, вопрос свидетелю.

Кургинян:Теперь у меня возникает в этой связи вопрос — скажите, готовы ли Вы как интеллектуал и профессионал, сравнить Французскую революцию и ее лидеров, посмотрите на эти лица, Робеспьер, Дантон, Марат, Мирабо, Сен-Жюст, все они и другие, сравните их с лицами Керенского, князя Львова и всех прочих? И сравнить и исторические результаты — у Французской революции не было времени? И скажите, вообще понятие «кредит доверия», «лимит исторического времени» для Вас существуют или нет? Да или нет?

Сванидзе:Прошу прощения, Сергей Ервандович, извините. Значит, во-первых, краткая справка по Великой Французской революции. Сначала всем отрубили головы, потом все кончилось Наполеоном Бонапартом. Я бы сейчас не рекомендовал уходить столь далеко в историю. Мы так очень далеко уйдем.

Кургинян:Данная справка по Французской революции является, так сказать, тенденциозным извращением сути дела.

Сванидзе:Я не, я не прав? Разве кончилось не так?

Кургинян:Так не разговаривают об истории. И Вы прекрасно это понимаете как историк.

Сванидзе:Так, давайте…Я предлагаю вернуться к Февральской революции. Прошу Вас.

Кургинян:Теперь я спрашиваю о простой вещи, абсолютно доступной в интеллектуальных дискуссиях. Когда господин Млечин адресуется к коллективизации или всему прочему, то ему можно, его никто не прерывает. Но когда я адресуюсь к Французской революции…

Сванидзе:Но согласитесь, что

Кургинян:…меня прерывают тут же.

Сванидзе:Сергей Ервандович…

Кургинян:Так Вы считаете вопрос некорректным?

Сванидзе:Секунду, Сергей Ервандович, послушайте меня. Согласитесь, что коллективизация к Декрету о земле имеет больше отношения, чем Французская революция ХVIII века к Февральской революции в России в 1917 году? Согласитесь?

Кургинян:Николай Карлович…

Сванидзе:Поэтому, давайте продолжим.

Кургинян:Нет, Вы спросили меня. Вы задали мне вопрос.

Сванидзе:Задавайте вопрос, пожалуйста.

Кургинян:Вы задали мне вопрос?

Сванидзе:Нет, я Вам не задаю вопрос.

Кургинян:А это что такое тогда?

Сванидзе:Это не вопрос.

Кургинян:А что это?

Сванидзе:Это замечание суда. Прошу Вас, продолжайте дискуссию.

Кургинян:Нет, я Вам сейчас отвечу. Либо Вы мне заткнете рот, либо я отвечаю.

Сванидзе:Сергей Ервандович, Вам не нужно мне отвечать, я Вам не задаю вопрос. Поэтому мне не нужен ответ. Я Вас прошу задавать вопрос свидетелю.

Кургинян:Нет. Вам не нужен, а мне нужен. Вы мне запрещаете его дать?

Сванидзе:Хорошо, ответьте.

Кургинян:Так вот я Вам отвечаю.

Сванидзе:Я слушаю.

Кургинян:С моей точки зрения, Французская революция с точки зрения политического института лидерства и исторической компаративистики имеет такое же отношение к Февральской революции, и даже большее, чем сравнение колхозов и реформы земли в 1917 году. Это моя точка зрения и она ничем не отличается от Вашей.

Теперь дальше. (Сенину — прим. стен.)Вы согласны с тем, что это элементарное правило исторической компаративистики, иначе мы понять ничего не сможем?