Шрифт:
Я прошу вывести доказательства.
Сванидзе:Пожалуйста, доказательства защиты.
Материалы по делу.
Из мемуаров Великого князя Александра Михайловича: «…Хотя я и не большевик, однако, не мог согласиться со своими родственниками и знакомыми и безоглядно клеймить всё, что делается Советами только потому, что это делается Советами. Никто не спорит, они убили трех моих родных братьев, но они также спасли Россию от участи вассала союзников.
Некогда я ненавидел их, и руки у меня чесались добраться до Ленина или Троцкого, но тут я стал узнавать, то об одном, то о другом конструктивном шаге московского правительства и ловил себя на том, что шепчу „Браво!“».
Кургинян:Мы пока что говорим только о геополитическом результате. Мы говорим о геополитическом результате и о том, как эти результаты оценивались не одним Великим князем, а половиной белой эмиграции. Людьми, которые все это ненавидели, людьми, у которых отняли дома, благополучие — всё. Они сидели там, в Париже и везде, и если часть из них злопыхала, то другая часть кричала: «Браво! Наконец-то! Ура! Вот, вот, вот что-то случилось!» То же самое делали их… те люди из дворянского сословия, которые остались в стране.
Ахматова писала:
Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, — Я была тогда моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.Значит, она писала о том, что ситуация была страшная, трагическая, как и все в истории. Да, в ней не было очень много хорошего. И в ней было много плохого. Но историческая жизнь России продолжалась. Продолжалось то главное, без чего не может быть страны — осталось государство. Это государство решало исторические задачи. Народ был собран в некоторое идеологическое поле и был ввёрнут… Как бы кончилось историческое исчерпание, кончилось разрушение народа, его диссипация, разрушение на мелкие единицы. Народ собрался вместе и встал под какие-то знамена. Он стал трудиться, он вместе…
Сванидзе:Сергей Ервандович, Ваше время истекло. Вы так и не задали вопрос своим свидетелям.
Кургинян:Я…
Сванидзе:Всё, Ваше время истекло. Спасибо.
Кургинян:Я не задал вопроса свидетелям, это моя ошибка.
Сванидзе:Да.
Кургинян:Но я твердо знаю…
Сванидзе:Значит, я…
Кургинян:Я твердо знаю…
Сванидзе:Кстати…
Кургинян:Я твердо знаю, что правда о Красной России победит. И я сделаю все, для того, чтобы она победила.
Сванидзе:Да. Я хочу сделать маленькую ремарку в отношении цитаты Анны Андреевны Ахматовой, Вы ее совершенно справедливо процитировали: «Я была тогда с моим народом, / Там, где мой народ, к несчастью,был».
Кургинян:Николай Карлович, как Вы хорошо работаете на одну сторону! Как бы Вам хорошо было бы быть там, во главе.
Сванидзе:Я работаю… я работаю… я работаю на правду, Сергей Ервандович. Прошу Вас, Леонид Михайлович, Вы можете задать вопрос свидетелям защиты.
Млечин:Нет! Я думаю, мы можем ехать дальше.
Сванидзе:Хорошо. Тогда, тогда короткий перерыв и мы продолжим наши слушания.
Сванидзе:Итак, идет третий день слушаний. Вопрос сторонам: «Являются ли социальные, культурные и иные вопросы, решенные большевиками, оправданием большевистской политики?».
Сторона защиты, прошу — тезис, вопрос — Сергей Ервандович.
Кургинян:Я хотел бы, чтобы выступили трое свидетелей. Борис Федорович Славин, историк, доктор философских наук, профессор. Павел Петрович Марченя, кандидат исторических наук, доцент. И Юрий Васильевич Емельянов, доктор исторических наук, публицист. Я только предоставлю таблицу. И зачитаю цифры.
Материалы по делу.
Количество ВУЗов | Количество студентов
1913–1914 года — 105 | 127423
Конец 1920-х годов — 255 | 216000
Кургинян:Количество вузов, количество студентов: 1913–1914 гг. — 105 и 127 тысяч; конец 1920-х годов — 255, 216 тысяч. Дальше.
Сванидзе:Вторую таблицу.
Материалы по делу.
Количество грамотных.
1897 год | 1939 год | 1959 год
21 % | 87,4 % | Почти 100%
Кургинян:Количество грамотных. Всё видите? Теперь я хочу, чтобы это прокомментировали, подряд, сначала, если можно, Славин, потом Емельянов, и потом Марченя.