Теперь я хотел бы спросить, скажите, пожалуйста, а вот в Китае огромная, огромная катастрофа при Мао Цзэдуне, тяжелейшая, тяжелейшая, так сказать, ситуация, называют огромные цифры. Вот до сих пор на площади Тяньаньмэнь висит портрет Мао Цзэдуна. При этом всё изменилось: Китай — процветающая страна, колоссальный рост, рыночная экономика. Вот почему бы Дэн Сяопину не раскритиковать культ личности Мао Цзэдуна? Но они этого не сделали.

Млечин:Ваша Честь, позвольте, может быть, мы отдельно соберемся и поговорим о Китае? Мы все-таки пригласили специалистов по советской истории…

Сванидзе:Нет, почему, почему, Леонид Михайлович? Нет, нет, нет.

Млечин:…а не по китайской.

Сванидзе:Вопрос — параллель с Китаем — абсолютно правомочен и имеет право на существование.

Зубкова:Да, этот вопрос очень хороший.

Кургинян:Объясните, могло ли так быть.

Зубкова:Ответ очень простой — потому что Россия не Китай. Вот почему.

Кургинян:Понятно.

Зубкова:Потому что, да. Да, Россия не Китай. Здесь нет ничего удивительного. Потому что у нас нельзя проводить какие-то экономические реформы и рассчитывать на то, что народ будет, не думая, молчать. Поэтому так начал Маленков, так продолжил Хрущев, именно поэтому с этого начал Горбачев, а продолжил Ельцин.

Кургинян:ИВы считаете, что это правильно?

Зубкова:Да. Это не может быть правильно или неправильно.

Кургинян:Вы считаете, что это определяется нашими?

Зубкова:Да. Да. Это определяется…

Кургинян:…историческими традициями?

Зубкова:…да, нашей…, нашими историческими традициями и ментальностью — чем хотите.

Кургинян:Что китайский народ настолько безмолвен, а наш — настолько …?

Зубкова:Нет, он просто другой.

Кургинян:Другой, да?

Зубкова:Он другой, да.

Кургинян:Понятно.

Зубкова:Да, здесь ничего нет, ни плохого, ни хорошего…

Кургинян:Понятно. Скажите, пожалуйста, а если он такой…

Сванидзе:Но был еще…

Кургинян:…другой… Можно вопрос?

Сванидзе:Да, пожалуйста, но просто уже один… один вопрос прозвучал.

Кургинян:А если он такой другой, то почему Сталин так возвеличивал Ленина и так изменил его курс, и при этом народ это с ликованием принял? Это был другой народ?

Зубкова:Нет, это был тот же самый народ.

Кургинян:Так значит, это можно делать?

Зубкова:Это можно делать в определенных обстоятельствах.

Кургинян:Я привожу контрпример — он Вас убеждает?

Зубкова:Он меня не убеждает потому…

Кургинян:Почему?

Зубкова:…что мы говорим о времени 1953 года.

Кургинян:То есть это другой народ в разное время?

Зубкова:Мы говорим о другой ситуации. Мы говорим о том, что Сталин умер, умер бог, между прочим, с ним умерла сакральная власть.

Кургинян:И с Лениным умерла его сакральная власть. Этот один и тот же…

Зубкова:После сакральной власти…

Кургинян:Простите, пожалуйста, можно доуточнить вопрос?

Зубкова:Да. Доуточняйте.

Кургинян:Вы мне сказали, что это исторический инвариант нашего народа. Что он иначе не может. И привели примеры — Горбачев и так далее. Я Вам привожу пример, что в 1924 году, то есть, извините, всего лишь за… меньше чем за 30 лет, было сделано совершенно по-другому, между прочим, эффективно и при полной поддержке народа.

Зубкова:Да. А в 1953-м…

Кургинян:Значит, это доказывает, что никакого исторического инварианта, на котором Вы настаиваете, нет?

Зубкова:Народ меняется. Почему нет?

Кургинян:А?Значит, это такой исторический инвариант, который меняется за 30 лет. Ну, какой же он инвариант?

Зубкова:30 лет, 30 лет…

Кургинян:И при чем тут Горбачев?

Сванидзе:Серегей Ервандови, дайте ответить.