Сванидзе:То есть опять-таки, не идея, не идея, не намерения, а форма?

Немцов:Форма, форма. И главное, что формы, такие формы уже существовали в других странах. Требовалось ответственно изучить опыт других стран, как они боролись вот с этими, с данным злом.

Сванидзе:Спасибо.

Кургинян:Я хочу обратить Ваше внимание на одно обстоятельствоиз Гегеля и Канта, что любая форма содержательна.

Немцов:Правильно. Да.

Сванидзе:Спасибо. Леонид Михайлович, прошу Вас. Ваш вопрос свидетелю обвинения.

Немцов:А это ко мне, то есть.

Млечин:А можно ли было ожидать, что в советской системе, которая у нас существовала, вообще могут быть приняты разумные, осмысленные решения такого плана?

Немцов:Можно. Потому что…

Млечин:Пример, может быть, приведете?

Немцов:Да. Потому что тот же Горбачев, начавши с Ускорения, как Вы помните, да? перешел потом к таким демократическим мерам трансформации нашего государства. Можно было не спешить за 2,5 месяца принять это решение. Вы знаете, что к тому времени существовал маленький наркологический отдел, меньше 20 человек, в составе института Сербского. Ну, можно ли было, располагая такими вот… научной такой базой, начинать такую грандиозную кампанию в нашей стране?

Млечин:А в Афганистан они войска ввели, вообще не прочитав ни одной бумаги, у них вообще ничего на столе не было. Такая система была.

Немцов:Да. Мы ведь обсуждаем исключительно антиалкогольную кампанию 1985 года.

Млечин:Но в отличие от истории с Афганистаном…

Кургинян:Господин Млечин хочет…

Млечин:…в результате которой погибло 13 тысяч человек…

Кургинян:…чтобы Вы оценили пуштунский фактор.

Немцов:Да.

Млечин:Нет, я хочу сказать, что в отличие от решения по Афганистану, жертвами которого стало 13 тысяч человек только наших солдат, жертвами антиалкогольной кампании, ну, стали, наверное, кустарники или еще что-то, а миллион человек-то осталось живой и даже мы прибавили миллион человек. Если это ошибка — побольше таких ошибок бы в нашей жизни. Спасибо большое.

Сванидзе:Спасибо. Сейчас предоставляю возможность сторонам для краткого заключительного слова.

Прошу Вас сторона защиты, Леонид Михайлович. По итогам слушаний.

Млечин:Эта проблема разваливается как бы на 2 части. На саму идею спасти людей от алкоголя и на то, как это делалось. И мне кажется, что мы разобрались и в том, и в другом. Люди хотели и в самом деле спасти. И самое фантастическое состоит в том, что они действительно спасли людей. И это самое главное. А что касается методов, то мы выяснили, что — да, эта система была неспособна к реализации даже замечательной и благородной идеи. Потому она и рухнула через несколько лет, потому она и развалилась.

Но все-таки, если так, знаете, подводить итог и ставить оценку, если исходить из того, что ценность человеческой жизни, все-таки, — это самое главное, если думать сейчас о том, как скукоживается население России, если думать о том, как важен нам каждый человек, то прибавка в миллион, прибавка в миллион жизней, была огромным плюсом для нашей страны. И если так взвесить, то я бы сказал этим людям спасибо.

Благодарю Вас.

Сванидзе:Спасибо, Леонид Михайлович.

Прошу Вас, Сергей Ервандович, Ваше заключительное слово.

Кургинян:Всегда считал и считаю, что алкоголизм — это страшная проблема. Пьянство — страшная проблема. Люди очень нужны, а каждый, кто может спасти даже 10 жизней, а тем более миллион, заслуживает всяческого поощрения. Но пять раз за это время я подчеркивал и подчеркивал, что позитивные эффекты подобных кампаний бывают только на первом этапе и что издержки на втором резко перекрывают позитивы на первом. И что тут сказано было, абсолютно блестяще, что главный вопрос, чтобы были не кампании, а политика. Чтобы мы ушли от кампаний, тех или иных, в политику — продуманную стратегию, и спасали жизни так, чтобы жизни были спасены, а издержек не было.

Что же касается ошибки, то ошибка — это всегда технология осуществления чего-то. Если я сейчас задумаю сойти вниз, это не может быть ни ошибкой, ни не ошибкой. Но если я сейчас прыгну и сломаю ногу, то это будет ошибка в осуществлении замысла. Ошибка — это из сферы политических технологий. Абсолютно бесспорно, что была совершена грубейшая политическая ошибка. Остается весь вопрос — это был первый гвоздь в распад СССР или это была просто грубейшая политическая ошибка? Я убежден, что это был первый гвоздь в распад СССР. Но то, что это политическая ошибка, причем грубейшая, не вызывает никаких сомнений.