— Наверное… — неуверенно ответила Дениза, озадаченная его напором. Что это Рей так волнуется из-за дела Нортона? Раньше о нем почти не вспоминал. Да и на той пресс-конференции предпочитал отмалчиваться.

— Ну? — рычал он. — Или ты не согласна, что двести тысяч — приличный куш?

— Да, — только и смогла она ответить.

В глазах его плясали злые огоньки, как в тот вечер в баре Трэвиса. Двести тысяч — это всего лишь половина от тех четырехсот. И если он узнает… Денизу всю передернуло от одной этой мысли.

— Конечно, это была ошибка, — сказала она тихо. — Но тогда я была так занята, что могла…

Она хотела сказать — подписать что угодно, но у нее сорвался голос при одном воспоминании о том тяжелом времени, когда она работала на двух работах и успевала еще посещать больницу, сражаясь за мамину жизнь.

— Ты знаешь, тогда у меня были очень большие проблемы…

И вы их решали вместе с Нортоном, мысленно закончил Рей. Молодая девушка, добрая нежная, с открытым сердцем, легко могла стать жертвой опытного обольстителя. И он вовлек ее в грязную игру.

— Ты боишься, что еще кое-что может стать известно?

Дениза кивнула. Кто знает, сколько она в то время могла наделать ошибок.

— Знаешь, если тот, кого ты любишь, в беде, — начала она, — что-то в тебе ломается, и ты не всегда отдаешь себе отчет в своих поступках.

Она замолчала, испугавшись самой себя. Еще немного — и она бы выложила ему всю правду. Правду о маме, о своей второй «профессии» и о четырехстах тысячах долларов! Но этого нельзя делать! Ни за что! Рей никогда ей этого не простит.

«Тот, кого любишь» — вот ключ к разгадке, размышлял он лихорадочно. Как там говорил Лоутон? Дамский угодник? Непревзойденный обольститель? Да, с Денизой, которая видит в людях только хорошее, ему не пришлось долго возиться. И если она полюбила…

«Тот, кого любишь». Теперь все понятно. Да, каким бы страстным ни было ее чувство к нему, Рею, она никогда не допустит близости, — все равно уйдет. Она, скорее всего, принадлежит к той категории женщин, которые способны любить лишь одного мужчину. И способны сделать для него все, что в их силах.

И ей выпало несчастье полюбить афериста, негодяя, который использует ее. Ломает ей жизнь. Если бы он мог взять этого сукиного сына за горло…

Дениза нежно дотронулась до его руки. Рей вздрогнул, и острая жалость пронзила его при виде страдания на ее милом лице.

— Прошу тебя, не сердись, — прошептала она виновато, — я допустила серьезный промах. Неудивительно, что и ты, и вся остальная пресса так ополчилась против нашей комиссии и меня лично. Все жаждут нашей крови, но…

— Нет, ты не права. Не знаю насчет остальных, но я всегда был против пролития крови, особенно твоей.

И слова его были чистой правдой. Все, чего он хотел, это…

— Я хочу тебе помочь. Если ты мне позволишь, — добавил он.

— Спасибо. А не мог бы ты выступить на стороне нашей комиссии? И, поскольку я виновата, мой отъезд поможет тебе…

— Не уезжай! Послушай, мы выберемся из этой ямы.

Уж как-нибудь он найдет способ вытащить ее из грязи.

Дениза только покачала головой. Говорить она была не в состоянии. Она не могла отвести взгляда от его глаз, наполненных таким сильным чувством. Любви? Сердце ее забилось как бешенное, в крови зажегся огонь. Всем своим существом она потянулась к нему. Если бы только… И она опустила глаза.

— Я должна, — прошептала она сдавленно. Она умрет, если любовь в его взгляде сменится ненавистью.

— Но почему?

— Дело не в этом… скандале. — Дениза запнулась, глотая подступивший к горлу комок. — Дело в другом.

— Расскажи мне.

— Не могу. Возможно, потом, при других обстоятельствах. Когда я…

Когда я выплачу долг, хотела она сказать, но голос у нее сорвался. Не в силах смотреть на Рея она снова опустила взгляд. Откуда этот салат? Когда его успели принести? Она не в состоянии проглотить ни крохи.

— Прости, сказала она. — Я… Я не могу есть. Пожалуйста, отвези меня домой.

Рей заметил, что глаза ее заблестели от слез. В них читались страх, отчаяние, затравленность. Он не мог давить на нее сейчас.