«Триста дукатов, — подумал я. — Получу сто пятьдесят». Порой, конечно, выходило и куда поболе, но теперь даже столько было целым состоянием. На поиски еретика этой суммы хватило бы. Я мысленно выругался, что не только приходится работать задарма, так еще и зарабатывать на ту работу. Какой же мудак наш епископ.

— Может, — вздохнул я, а Корфис даже хотел хлопнуть меня по плечу, но в последний момент сдержался. Знал, что я этого не люблю.

— Дам тебе сто крон, — сказал, снова склонившись к моему уху. — Хватит, чтобы начать, а?

Выходит, держать корчму в Хез-хезроне — дело прибыльное, раз может выкинуть на ветер сто крон. А если давал сто, значит, было у него намного больше.

— А вдруг проиграю? — спросил я.

— Значит, будешь должен, — рассмеялся, — но ты не проиграешь, Мордимер.

«Наверняка, — подумал я. — Только ты-то не знаешь, что играть мне нельзя. Если узнает об этом мой Ангел-Хранитель, будет не в восторге. Хуже того, может взять меня за жопу, когда буду играть. Разве только решит, что я играю с благородной целью. А ведь неисповедимы пути, коими текут мысли Ангелов».

— Он сейчас спит, — сказал Корфис. — Играл всю ночь у Лонны и вернулся лишь под утро.

— Неплохо, — сказал я, ибо у Лонны играли с высокими ставками. — Прогуляюсь-ка к ней. Дай пару дукатов.

Корфис вздохнул и вытащил из-за пазухи один обрезанный дукат, две двукроновых и три пятигрошика.

— Добавлю к счету, — предупредил.

Я даже руку не протянул, только глянул на него выразительно.

— Корфис, в меня нужно вкладывать, — проворчал я.

— Вкладывать, — повторил, подчеркивая слово голосом. — Как услышу это, так сразу и понимаю, что кто-то хочет содрать с меня последнее, — добавил, но вынул еще один дукат. Еще более, чем первый, обрезанный по краю, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Дом Лонны был массивным одноэтажным строением, за забором которого ярились специально вышколенные псы. Говорили даже, что не псы это, а помесь шакала с волком, и что зубы у них ядовитые. Подозреваю, байки распускала сама Лонна, дабы отпугнуть непрошеных гостей. Лонна содержала первоклассный бордель с изысканными напитками и едой. А кроме того, играли у нее в карты и кости. Играли с высокими ставками и в хорошей компании, и нередко можно было встретить здесь богатых дворян из окрестностей Хез-хезрона (зачем приезжали в Хез, оставляя свои дома, одному Богу известно), достойных горожан и цеховых мастеров. Здесь были рады видеть любого, у кого был набит кошель и кто при этом более-менее солидно выглядел. Приходили туда даже актеры и драматурги (если только удавалось разжиться деньжатами, что бывало нечасто), среди прочих и весьма талантливый Хайнц Риттер, славный тем, что пьяным прославлял красоту и умения девок в поэмах, которые ухитрялся складывать здесь же, на месте. Якобы именно поэтому его и любили.

Я стукнул дверным молотком. Несколько раз, поскольку время было неурочным, — и пришлось подождать, пока к двери хоть кто-то подойдет. Скрипнуло веко оконца.

— Господин Маддердин, — услышал я голос из-за дверей и узнал Гловача, который выполнял при Лонне роль привратника, вышибалы и кого еще ей было угодно.

Был он массивным мужчиной с лицом деревенского дурачка. Те, кого это лицо обманывало, обычно уже не успевали повторить ошибку.

— От тебя не скроешься, — ответил я. — Есть Лонна?

Гловач на мгновение помедлил с ответом.

— Есть, — сказал наконец, отворяя двери. Прикрикнул на собак. Добавил: — Странное время для визита, если позволено мне будет так сказать, господин Маддердин.

— Странное, — согласился я и дал ему двухкроновую монету. Репутацию необходимо поддерживать.

Он провел меня в салон и поставил на стол бутылку выдержанного вина да кубок.

— Все еще спят, господин Маддердин, — пояснил. — Придется немного подождать.

— Без проблем, — сказал я и вытянулся в кресле.

Я привык засыпать в любое время и в любых условиях. Ведь неизвестно, когда выпадет следующая возможность. Но едва Лонна вошла в комнату, сразу же проснулся.

— Как всегда настороже, — сказала она, заметив, что я открыл глаза. — Давненько мы тебя не видели, Мордимер. Пришел отдать долг?

— А сколько я тебе должен?

— Двадцать дукатов, — сказала, и ее глаза потемнели. — Это означает, что ты их не принес?

— Вот всегда ты о деньгах, — вздохнул я. — Не дала даже сказать, как прекрасно выглядишь.

— Ну и хватит об этом, — пожала она плечами. — Чего хочешь?

— Как всегда. Информации.

— Ну, обычно-то ты хочешь кое-чего другого, — ответила с некоторой злостью — впрочем, была права. — Какой информации?

— Кое-кто вчера у тебя играл. Какой-то нездешний шулер. Выиграл?

— Я что, слежу за всяким, кто играет? — спросила нетерпеливо. — Вчера здесь было полно людей.

— Лонна… — Я встал и потянулся так, что хрустнули суставы. Налил себе вина. — Считаешь меня идиотом?