У Иры сквозь сознание пронеслось: «не бывает начала и конца, есть лишь бесконечное множество точек отсчета». «Интересно, какая точка отсчета стала первым пересечением путей Гиалы и Женечки, и где она находилась?».

— Палладина, ты куда улетела?

Ира вышла из задумчивости и повторила Женечке вслух все пролетевшие сквозь сознание мысли.

— Ира, уверяю тебя, первая точка отсчета была здесь.

— Может, ты все же что-то не помнишь?

— Исключено. Я бы узнал ее.

— Почему ты так уверен?

— Ира, я уже очень давно научился узнавать всех, с кем сталкивался.

— Жень, выслушай внимательно.

— Слушаю.

— Жень, я не сомневаюсь, что ты узнаешь всех, с кем судьба сводила тебя, но… И это очень важное «но». Помнишь, ты мне как-то говорил, что осознание сути снисходит на человека, если снисходит вообще, как правило, не ранее, чем через тридцать-сорок лет земной жизни?

— Помню, конечно.

— Как я знаю с твоих и не только с твоих слов, рождался ты на Земле человеком не раз, и в каждое из этих появлений жил гораздо более продолжительный период, чем положено обычному человеку.

— Ну-у… Только в прошлые разы далеко не так долго, как в этот.

— Это неважно. Важно то, что до того, как ты становился способен к столь продолжительному использованию человеческого тела, ты неминуемо проживал те три-четыре десятка лет, которые затем становились для тебя небольшой и несущественной прелюдией, так?

— Так.

— Ну?

— Что ну?

— Жень, соображай! Видишь ли, я отчего-то уверена, что если некто, появляясь в этот самый период трех-четырех десятков лет, не оставался в твоей жизни после осознания сути, то… — Ира многозначительно смотрела на Женечку.

— Ты хочешь сказать, что… — Женечка выглядел потрясенным.

— Вот именно! Это вполне может быть далеко не первая ваша встреча, просто предыдущая или предыдущие вполне могли приходиться именно на период твоей самой обычной человеческой жизни и не выходить за его рамки, а следовательно, воспоминания об этих встречах несколько иного уровня, то есть уровня, недостаточного для последующего узнавания. По крайней мере, осознанного.

Женечку аж пришибло.

— Да-а-а-а… — протянул он, удивленно разглядывая Иру. — Это еще кто кого вести должен.

— Жень, смотря куда.

— Вы, в конце концов, хоть куда-то собрались? — спросил Лоренц, мерной поступью заходя в гостиную.

— О! — обрадовалась Ира. — А где Зив?

— Дома ждет. Я оказался менее терпеливым.

Ира взглянула на часы. Они показывали уже половину двенадцатого.

— Женечка, похоже, мне пора тебя покинуть, если только ты не горишь желанием составить нам компанию.

— Куда собрались-то?

— На Ажек.

— С удовольствием бы, но подозреваю, если я прогуляю еще один день, меня Генка живьем съест.

— Я уже заметил, что он — деспот, — промурлыкал Лоренц.

— Эту функцию они исполняют по очереди, меняясь строго по графику, — уточнила Ира.

— Язвишь, Палладина?

— А как ты догадался?

— Ладно, дуй к своим водопадам.

— Как скажешь, — Ира направилась к проходу. — Пока.

Зив настоял, чтобы Ира позавтракала. Есть ей вовсе не хотелось, но, стоило лишь прикоснуться к, приготовленным Татьяной Николаевной салату из огурцов с помидорами и молодой картошке, поджаренной со сметаной, чесноком и укропом, как тут же проснулся волчий аппетит.

— Периодами просто поражаюсь интуиции Татьяны Николаевны!

— Ее интуиция здесь почти ни при чем, — важно промурлыкал Лоренц. — Мы с ней тоже разговариваем, но так, чтобы она нас не слышала, а то, что мы ей говорим, воспринимала, как собственные мысли.

— Забавно… — Ира, продолжая поглощать пищу, задумалась. — Есть у меня такое ощущение, что не только вы этим занимаетесь, а и многие из ваших собратьев по видам.

— Верное ощущение, — проурчал Зив. — В той или иной степени подобным образом общаться с людьми могут очень многие животные, а уж собаки и кошки, живущие с ними, и подавно.

— А люди об этом даже не догадываются, — констатировала Ира.

— Но ты же догадалась? — возразил Зив.

— Только благодаря вашему намеку.

— Вот именно, что лишь намеку. А все-таки, почему догадалась? — поинтересовался Лоренц.

— Видите ли, приходилось как-то наблюдать, как очень прозорливый в некоторых областях человек полностью потерял эти качества, лишившись домашнего любимца. Для себя он объяснил это стрессом от потери дорого сердцу существа, но, как известно, время все лечит, а вот прежние интуитивные качества так и не восстановились. Следовательно, вполне логичен вывод, что не только собственным умом жил этот индивид человеческого типа.