Когда королевой стала Анна, Сара приобрела большое влияние при дворе. В то же время военные успехи ее мужа принесли Англии ряд побед на континенте.

Теперь Сара могла устроить при дворе своих дочерей. Кроме того, она нашла место камеристки для своей кузины Абигейл Хилл, прославившейся «склонностью к открытым проявлениям страсти». Вскоре Сара обнаружила, что ее вытесняют из сердца королевы. Когда Абигейл вышла замуж и стала госпожой Мешем, королева присутствовала на свадебной церемонии, а Сара узнала об этом лишь с чужих слов.

«Моя кузина стала первой фавориткой, — писала Сара. — Госпожа Мешем часто бывает у королевы, когда принц спит, и они обычно проводят два часа наедине».

Сара с горечью замечает, что Абигейл «может при желании заставить королеву стоять на голове». Однако новая фаворитка не смогла заставить свою любовницу даровать ей титул. На ее настойчивые просьбы королева ответила, что «для титулованной особы было бы унизительно лежать на полу», а следовательно, она не сможет спать в королевской опочивальне.

Слухи о пристрастии королевы быстро распространялись, и в 1708 году по рукам пошла грубоватая баллада:

Приехавший в Англию француз граф де Граммон был сильно удивлен скандальной атмосферой, окружавшей лесбийские пристрастия королевы. По мнению графа, весьма мудрые англичане оказались «безнадежно отсталыми, ибо совершенно не ведали об этих любовных тонкостях, столь ценимых еще античными греками».

Сара предостерегала королеву: «Я помню ваши слова, что больше всего на свете вы цените свою репутацию. После того как вы явили всем столь сильную страсть по отношению к этой женщине, признаюсь, меня удивило, что Ваше Величество упомянуло это слово. Ибо о какой репутации может идти речь в столь странных и необъяснимых обстоятельствах, чтобы не сказать больше? Не думаю, что привязанность только к лицу своего же пола позволит сохранить ваше честное имя и высокое уважение к вашей особе, чего я от души желаю».

Однако Анна не пожелала расстаться с Абигейл, и Сара была так рассержена, что после смерти принца Георга, когда Анна оплакивала эту потерю, она довольно бестактно назвала покойного мужа королевы «этот печальный труп». В палате общин обсуждалось предложение уволить Абигейл. Но Анна этому воспротивилась и в свою очередь потребовала, чтобы Сара оставила пост хранительницы королевской опочивальни.

Когда Сара покинула двор, в ее отчетах по расходам на содержание внутренних покоев обнаружились несоответствия. Это обстоятельство дало возможность шантажировать ее, когда она объявила о намерении опубликовать свои записки о жизни двора королевы Анны, включая отрывки из многочисленных писем Ее Величества. Дело о растрате закрыли, а Сара отложила публикацию мемуаров до 1742 года, когда со дня смерти королевы минуло двадцать восемь лет. Как и следовало ожидать, эти мемуары стали сенсацией.

Должность Сары при дворе перешла к рыжеволосой герцогине Сомерсетской, замешанной в скандальной истории убийства ее первого мужа молодым поклонником герцогини Чарльзом Кенигсмарком. Джонатан Свифт немедленно бросился на ее защиту:

В последние годы правления Анны между политическими группировками, поддерживающими леди Сомерсет и госпожу Мешем, шла ожесточенная борьба. Королева слишком легко подчинялась влиянию своих служанок, и потому англичане говорили, что их страной правят из королевской спальни диктаторы в юбках.

Смерть бездетной королевы Анны поставила страну перед конституционной проблемой. Поскольку католическая династия Стюартов не пользовалась поддержкой, корону предложили дальнему родственнику Анны, бывшему претенденту на ее руку ганноверскому курфюрсту Георгу.

Впервые Георг приехал в Англию в 1690 году, чтобы предложить Анне заключить брак. Предварительные переговоры прошли успешно, но мать Георга воспротивилась браку сына с женщиной незнатного происхождения [46] .

Впоследствии Георг женился на своей шестнадцатилетней кузине Софии-Доротее, дочери герцога Целлеского. Она была рождена вне брака, причем ее отец, старший брат отца Георга, первоначально был помолвлен с будущей женой своего младшего брата. Не желая стеснять себя супружескими узами, герцог отказался от невесты и дал обет никогда не жениться. Однако прошли годы, и он влюбился во француженку знатного рода, которая не пожелала быть просто любовницей. Они заключили формальный брачный договор, освидетельствованный церковью, а через некоторое время после рождения Софии-Доротеи состоялась и традиционная брачная церемония, придавшая ребенку законный статус.