Анастасия Синицына подставила под кран самовара фарфоровую чашку и, пока она наполнялась кипятком, окинула Алексея взглядом. Несомненно, она забавлялась его смущением. Ее глаза щурились от едва сдерживаемого смеха, и она совсем не казалась встревоженной, а ведь ей было отчего беспокоиться. Совсем не похоже, чтобы этакая красавица сидела затворницей за своим высоким забором и не знала о событиях, происходящих в городе.

Пробегая через двор, Алексей сквозь довольное урчание Цезаря явственно различил фырканье лошадей, которое доносилось из длинного бревенчатого сарая, расположенного за домом. Наверняка у нее есть собственный выезд... И нет ничего зазорного в том, что молодая вдова не хоронит себя в четырех стенах. Подобной красоты женщины долго в одиночестве не скучают. Наверняка уже успела отхватить себе нового любовника...

Так думал Алексей, наблюдая, как женщина пододвигает ему вазочку с вареньем и блюдо с пирожными, судя по всему купленными в кухмистерской на Миллионной улице. Алексей и сам частенько туда заглядывал. Кофе попить, а то и пообедать, если не удавалось выкроить время, чтобы съездить домой.

– Отчего вы так пристально меня разглядываете? – Вдова наконец не выдержала и укоризненно посмотрела на Алексея. – Объясните, ради бога, чем вызван интерес полиции к одинокой, скромно живущей женщине? Особых знакомств я не вожу. И дома у меня только Малаша, – кивнула она в сторону девочки, прислуживавшей им за столом, – несколько слуг, да еще тетушка моя... Но я в начале июня отвезла ее на рудник. Она всегда там лето проводит. – Анастасия Васильевна вздохнула и перевела мечтательный взгляд на окно. – Замечательно там, просто спасу нет! Горы, тайга, река с огромного отвеса падает. Красота удивительная!

– И что ж вас тогда в городе держит? – вежливо справился Алексей, все еще не зная, как подступиться к вдовушке и узнать про браслет. Или уж спросить напрямик? И посмотреть, как она поведет себя при этом?

Он наморщил лоб и совсем уж было открыл рот, чтобы задать мучивший его вопрос, но женщина перевела на него взгляд и улыбнулась.

– А вы ведь так и не представились, но, право, не надо, – поспешно сказала Анастасия Васильевна, заметив, что он пытается встать, одновременно одергивая полы сюртука и избавляясь от салфетки, которую заткнул за его отвороты.

– Право, не надо, – повторила она слегка нараспев и, накрыв его ладонь своею, мягко произнесла: – Федор Михайлович сообщил мне, что именно вы приедете для разговора со мной. Я не ошибаюсь, вы Алексей Поляков?

Алексей молча кивнул.

Анастасия Васильевна пожала плечами и с недоумением посмотрела на него:

– Единственное, что меня удивляет, почему Федор Михайлович даже не намекнул, что вас интересует? Ведь наверняка не то, почему я в городе живу, правда?

«Не намекнул? – удивился про себя Алексей. – Что такое могло произойти с Федором Михайловичем, что он даже ненамекнул?» Он прокашлялся и решительно произнес:

– Анастасия Васильевна, нас интересует браслет, который вам недавно доставили из ювелирного магазина...

– Ах, это? – обрадовалась вдруг хозяйка. – Я сразу поняла, что его доставили по ошибке. Но посыльный ушел до того, как я вернулась с «Благодатного». И я просто не знала, кому его следует возвратить...

Алексей с удивлением уставился на нее:

– Вы что ж, утверждаете, что браслет доставили не по адресу?

Анастасия Васильевна нахмурилась.

– Я не сказала, что не по адресу. Я сказала, что браслет принесли мне по ошибке. Он предназначался кому-то другому.

– Что-то я вас не пойму! – Алексей отставил чашку с недопитым чаем в сторону и пристально посмотрел на свою собеседницу. – Какая-то словесная казуистика. По ошибке, но по адресу. Извольте объяснить, что это значит?

Хозяйка зябко поежилась, словно за окном стояла не июньская жара, а лютовали февральские морозы, и плотнее закуталась в свою белоснежную шаль. Затем поднялась на ноги, подошла к окну и некоторое время вглядывалась в сумерки, окутавшие город. Наконец заговорила, но голос ее слегка подрагивал от волнения. И Алексею показалось, что она с трудом выдавливает эти слова из себя, не то опасаясь чего-то, не то уже жалея, что решилась рассказать...

– Дело в том, Алексей, что на самом деле мне этот браслет знаком. Он состоит из трех частей, и когда-то их носили раздельно... Верхний и нижний ободки принадлежали мне и сестре, средний – из шести изумрудов – моей матери. Но мама заболела и умерла, затем разбилась на лошади моя старшая сестра, и отец точно сошел с ума. Стал еще больше, просто до безобразия много пить, водился с какими-то странными людьми. И где он их только находил, такие отвратные рожи. Затем завел себе одну любовницу, другую... Как-то я заглянула в шкатулку, где у нас драгоценности хранились, смотрю, а маминого браслета нет. Исчез, будто испарился. Я к отцу, а он руками разводит: дескать, знать не знаю, ведать не ведаю. – Анастасия Васильевна тяжело вздохнула и отошла от окна. – А вскоре исчезли и остальные части браслета. Я грешила на слуг, на приятелей отца. Обращалась к уряднику, который у нас на «Благодатном» жил в то время. Конечно же, браслет не нашли, но я все-таки думаю, что без Прохора тут не обошлось...

– Простите, Анастасия Васильевна, – прервал ее Алексей. – Мне не все понятно в вашем рассказе. Кто ваш отец? При чем тут рудник «Благодатный»? И кто такой Прохор?

– Прохор? – переспросила Анастасия Васильевна. – Кто мой отец? – Она провела пальцами по высокому лбу, словно стряхивала паутину, и внимательно посмотрела на Алексея. – По правде, мне совсем не хотелось бы о них вспоминать, но этот случай с браслетом... – Она тяжело вздохнула. – Мне кажется, в этом есть что-то сверхъестественное. Невозможно поверить, что он случайно вернулся ко мне. Подождите секунду. – Она подошла к высокому комоду, сняла с шеи ключ и открыла один из ящиков. Затем достала небольшой кожаный мешочек и подала его Алексею. – Смотрите, вот так мне его и принесли. Тут и записка вложена. «Моей богине» – написано. Но, право, почерк мне совершенно незнаком.