— Как стоит Советский Союз?

Никто из нас не знал, отвечали все по-разному, мялись. А правильный ответ был, оказывается, только один — «как утес».

И вдруг буквально за один день возникли глубокие расхождения с Китаем. Ходили слухи, что во время своего визита туда Хрущев поссорился с Мао и кричал на него. Это было похоже на ссору Сталина с югославом Тито в 1948 году. Из Союза срочно уехали все китайцы, в Китае их стали преследовать как шпионов. Интеллигенцию ссылали в деревни, переделывали, заставляя хором учить цитаты из Мао.

В это же время советских людей стали выгонять на так называемые «коммунистические субботники» — бесплатную работу по расчистке помещений и улиц. Когда-то, в 1920 году, это делал Ленин, и была даже написана известная картина: в Кремле он несет бревно. Но тогда была послереволюционная разруха.

Субботники назывались «Великий почин». Есть неприличная русская поговорка про соломинку и бревно, которую использовал Пушкин — «в чужой пизде соломинку ты видишь, а у себя не видишь и бревна». Я написал:

Дошло до того, что Россия и Китай вступили в местную войну и вели между собой бои за небольшой остров на реке Амур. Вместе с этим пропали миллиарды народных денег, вложенных Россией в развитие Китая.

Первый кризис советской силы возник в Германии: 13 августа 1961 года по указанию Хрущева за одну ночь в Берлине была построена бетонная стена, отделяющая восточную зону от западной. Пятьдесят тысяч восточных немцев не смогли ехать на работу и вообще — ехать на Запад. Советские и американские танки встали друг против друга по обе стороны стены. Но и на этот раз столкновения не произошло. Тем временем Хрущев послал советские ракеты на Кубу. 14 октября 1962 года американский разведывательный самолет У-2 сфотографировал эти ракеты на Кубе, некоторые из них были с атомными боеголовками. Президент США Джон Кеннеди потребовал удаления ракет, Хрущев отказался. Остряки в Москве придумали шутку: как расшифровать название острова КУБА — Коммунистическая Угроза Берегам Америки. 22 октября Америка заблокировала Кубу с воздуха и моря, и Хрущев вынужден был отступить перед угрозой войны.

В Советском Союзе велась пропаганда против Соединенных Штатов.

В Далласе произошло убийство президента Кеннеди. Возникли подозрения, что это сделано по указанию из Союза. Убийцей оказался американец Ли Харви Освальд, но перед тем он приезжал в Минск и женился на советской девушке — дочери полковника КГБ. Комиссия долго разбирала дело, многие советские граждане не были уверены — не кончится ли это войной? В конце концов участие России доказано не было.

Сам стиль Хрущева был образцом поведения для всего руководства — на всех ступенях бюрократической лестницы имелись примеры большого или малого диктаторства. И в нашем институте директор тоже вел себя как небольшой диктатор — с самого прихода все сотрудники стали его бояться, особенно, конечно, еврейская прослойка.

Кульминацией всех событий начала 1960-х годов стал переворот в правительстве Союза. В октябре 1964 года Хрущева неожиданно сняли со всех постов «по состоянию здоровья».

Как членам Политбюро удалось выгнать всесильного диктатора, мы не знали, но были потрясены. Ждали, что его арестуют. Однако вопреки прежним традициям его не арестовали, а просто отправили на пенсию. Во главе страны встал Леонид Брежнев, которого поднял наверх сам Хрущев.

При снятии Хрущева была сохранена видимость спокойной смены власти. На самом деле это был тонко разработанный военный переворот. В городе Реутово, в 20 километрах от Москвы, стояла дивизия имени Дзержинского. Это была дивизия особого назначения — она охраняла Кремль, то есть самого Хрущева. В день снятия Хрущева, в октябре 1964 года, они на рассвете обнаружили, что их дивизия окружена танками. Не понимая, что происходит, пытались звонить в Кремль, но связи не было. Со стороны окружения явились офицеры другой советской дивизии — бронетанковой Кантемировской дивизии, самой показательно сильной во всей армии. Они пришли под белым флагом парламентеров и заявили: дула наших орудий наведены на вашу дивизию, и если вы тронетесь с места, мы тут же вас разнесем. Дзержинцы оказались в котле, угроза была серьезная. Они знали, что кантемировцы подчинены министру вооруженных сил, значит — выполняли его приказ. Из этого вытекало, что правительство шло против Хрущева. Ему было бы достаточно поднять дзержинцев, чтобы началась настоящая война за власть. Но его выманили с отдыха хитростью — для обсуждения очередного доклада.

Обвиняли его во многом, даже в том, что он стучал ботинком по трибуне ООН, но только не в распространении коммунизма. Этого они сами хотели.

К концу дня новость о снятии Хрущева распространилась по Москве, а потом стала известна всем. По радио ее объявили на другой день. На место Хрущева назначили Леонида Брежнева. Но две советские дивизии стояли друг против друга, как враги, еще несколько дней.

Для советских людей опять наступило время надежд на хоть какие-нибудь улучшения. Сколько уже раз мы надеялись!

Наш институт получил новое здание в поселке «Красный балтиец» — за станцией метро «Войковская». Его выхлопотал у городских властей еще прежний директор, но из-за задержек, проволочек и медленного строительства он не дожил до переезда. Заслугу в получении здания охотно присвоил новый директор, но улицу института назвали именем прежнего — улица Приорова. Шестиэтажный дом — типовой проект областной больницы, рассчитанный на четыреста кроватей для больных. Но научно-исследовательский институт — это не больница. В нем много научных отделов и лабораторий разного профиля. Опять пришлось тесниться, чтобы их размещать. Все равно все радовались. Мы с Веней упаковывали отчеты институтов, перевозили на моей машине — транспорт не дали.