Шрифт:
Размышлял он недолго, сразу понял, что остается лишь один выход — скрыться, бежать куда глаза глядят. На рассвете он тихонько встал, выскреб все, что оставалось на дне сундука, прошел к конюшне, приказал оседлать татарского иноходца, сел в седло, сказал конюху, что едет к озеру Снагов за свежей рыбой — ведь он на вечер пригласил гостей, — выехал за ворота шагом и… не оглядываясь пришпорил коня…
Когда он заворачивал налево у кафедрального собора к пустырю Филарета, уже рассвело. Поднявшись на гору, он оглянулся и увидел большую группу всадников, мчавшихся как будто за ним. И в самом деле, купцы, узнав о его побеге, пустились в погоню, захватив с собой людей из полиции. Кир Януля собрался съехать с дороги и взять под гору вправо, но наткнулся на какие-то рвы. Иноходец оступился, и Януля вылетел из седла… Он поднялся и, бросив коня, побежал изо всех сил… Перемахнул через один плетень, через другой, перебрался через одну канаву, другую, пока, совершенно выбившись из сил, не остановился на вершине холма у небольшого виноградника, где возле винного погребка коренастый хозяин умывался после сна.
Кир Януля бросился к хозяину, с трудом переводя дыхание:
— Доброе утро, почтенный. Как тебя звать?
— Доброе утро, боярин. Звать меня Негоицэ, а тебя?
— Януля…
И, еле волоча ноги, он перебрался через изгородь и сказал:
— Брат Негоицэ, сжалься надо мной, спаси! Враги хотят схватить меня, погубить!.. Спрячь меня где-нибудь у себя, и я тебя сделаю богатым… А если увидишь, что я сказал тебе неправду, сам отдашь меня в руки врагов… Прошу тебя, брат Негоицэ, не оставляй меня в беде! Умоляю!
Почесал Негоицэ затылок, подумал немного и ответил:
— Послушай, кир Януля, а кто твои враги?.. Не бояре ли?
А то, по правде сказать, с боярами я не стану связываться.
— Какие они бояре! Это купцы…
— Тогда спасу…
Едва успел он спрятать Янулю под кучей подпорок для виноградной лозы и набросить еще сверху кукурузных початков, как и враги тут как тут…
— Эй, мил человек, — спросил один из них, — не проходил здесь недавно купец? — выглядел он, мол, так и эдак…
— Нет, не видал.
— Получишь хороший бакшиш [152] , если скажешь, куда он подался…
— Да я его не видел…
— Говори ты! — прикрикнул один из полицейских, замахиваясь плетью.
— Можешь хоть убить меня!.. Только я его не видел…
— Не видел так не видел, — вмешался другой. — Пойдем дальше поскорей, только время зря теряем.
И отправились они — кто верхом, кто пешком, один в одну сторону, другие в другую, — помчались как одержимые… После их ухода Негоицэ взобрался на высокий тутовник, посмотрел вокруг, достаточно ли далеко ушли, потом не торопясь слез с дерева и выпустил беглеца из укрытия.
152
Чаевые (тур.).
— Вот и спас я тебя! Теперь посмотрим, кир Януля… сдержишь ли ты свое слово.
— Ты и не знаешь, дорогой Негоицэ, как я тебе обязан и как мне хочется сдержать слове!.. Чтобы ты понял, что я могу отплатить тебе добром, сядь, пожалуйста, рядом со мной, и ты узнаешь, кто я такой и какие мытарства выпали на мою долю.
И выложил начистоту Януля все: как он ушел из преисподней по царскому велению и что делал до сего времени — все подробнейшим образом. Негоицэ слушал с превеликим удовольствием и с большим вниманием.
— А теперь, дорогой Негоицэ, я тебе объясню, как ты сможешь легко разбогатеть… Как только ты узнаешь, что бес вселился в какую-нибудь женщину или девушку, откуда и какого рода она бы ни была, — знай, что это я вселился; сейчас же отправляйся туда, а я не уйду, пока ты самолично меня не прогонишь… Конечно, вылечишь ты ее не задаром… Тебя хорошо отблагодарят либо родители, либо муж… Что скажешь? Подходит тебе это?
— Еще бы! — ответил, улыбаясь, Негоицэ.
А господин Януля, еще раз поблагодарив его, пошел своей дорогой.
Прошло около месяца. Однажды Негоицэ, спустившись в город с отборной вишней для продажи, узнал от купцов, что в одну из дочерей Замфираке Ульерул из Колентины — в ту, что помолвлена с Илие Богасьерул из Бэрэции, — вот уже дней десять как вселился бес… Чего только с ней не делали! Лекарства, заклинания, молитвы… все впустую! Глядя, как она мучается, родители и жених только слезы льют… Болтает девушка на всех языках, хоть им и не обучалась, и тараторит, тараторит, ни на минуту не смолкает. Рассказывает о каких-то тайных делах и сплетни разводит — и откуда она их берет? А народ только диву дается, слушая ее бред.
Будто… «пропавший бесследно кошель с деньгами боярина-чашника Иордаке из Дудешть, украденный писарем, которого поймали по дороге на Олтеницу и который сбежал ночью из подвала полиции, находится сейчас в надежном месте, завернутый в ярко-зеленый платок, на дне нижнего ящика комода, возле печи в спальне Тарсицы, жены ключника, тетушки по матери начальника полиции, которая, кстати, моложе его — бывает и такое! Кто не знает секрета, может рыться в ящике сколько угодно, но не найдет настоящего дна»;