Но главное, работа над заказом продвигается.

Я смотрю на часы. Начало двенадцатого. Мы в погрузочном цеху. Задние двери трейлера уже закрыты. Водитель поднимается в кабину. Он включает мотор, снимает машину с ручника и уезжает.

Я поворачиваюсь к Доновану. Он смотрит на меня.

— Поздравляю, — говорю я.

— Спасибо, но не спрашивайте меня, как нам это удалось, — отвечает он.

— Ладно, не буду. А что вы скажете на то, чтобы где- нибудь перекусить?

Впервые за день Донован улыбается. Вдали еще слышен рык грузовика.

Мы садимся в машину Донована, потому что она припаркована ближе, чем моя. Первые два заведения, в которые мы пытаемся сунуться, закрыты. Тогда я предлагаю следовать моим инструкциям. Мы переезжаем реку по мосту 16-й улицы и едем по Бессемеру до самой мельницы. Там я говорю Доновану свернуть вправо, и мы начинаем крутиться по боковым переулкам. Дома там построены стена к стене — ни двориков, ни травы, ни деревьев.

Улицы узкие, да еще заставлены машинами, поэтому маневрирование становится довольно трудным делом. Наконец мы останавливаемся возле гриль-бара Седника.

Донован скептически смотрит вокруг и говорит:

— Вы уверены, что нам именно сюда?

— Да, да. Здесь лучшие в городе гамбургеры, — говорю я.

Войдя внутрь, мы устраиваемся в кабинке в глубине зала. Максина узнает меня и с радостью устремляется к нам, чтобы принять заказ. Мы с минуту болтаем, потом я заказываю для себя и Донована гамбургеры, жареную картошку и пиво.

— Вам знаком этот бар? — спрашивает Донован, озираясь. ^

— Здесь я впервые в жизни напился. Кажется, это случилось на третьем табурете слева, но я могу ошибаться — прошло много времени.

— Вы так поздно начали пить или росли в этом городе? — спрашивает Донован.

— Я вырос в двух кварталах отсюда. Мой отец держал на углу бакалейный магазин. Сегодня им заправляет мой брат.

— Я не знал, что вы родом из Бирингтона, — говорит Донован.

— Со всеми переводами мне потребовалось пятнадцать лет, чтобы вернуться сюда.

Приносят пиво.

— Эти два бокала за счет заведения, — говорит Максина.

Она кивает на Джо Седника, который стоит за стойкой бара. Мы с Донованом благодарно машем ему.

Донован поднимает свой бокал:

— За успешную отгрузку заказа 41427.

— За это надо выпить, — соглашаюсь я, и мы чокаемся.

Сделав несколько глотков, Донован заметно расслабляется. Но я продолжаю думать о прожитом дне.

— Вы знаете, эта отгрузка дорого нам обошлась, — говорю я. — Мы потеряли ценного станочника. Придется оплачивать ремонт NCX-10. Плюс плата за сверхсрочную работу.

— Плюс время, которое мы потеряли, пока станок стоял, — добавляет Донован. — Но вы должны признать, что, когда запахло жареным, мы зашевелились по-настоящему. Если бы так каждый день.

— Нет уж, спасибо, — усмехаюсь я. — Таких дней, как этот, нам не нужно.

— Я имею в виду не то, что нам нужно, чтобы Билл Пич каждый день приходил на завод. Но мы все-таки выполнили заказ, — говорит Донован.

— Я обеими руками за выполнение заказов, Боб, но не так, как мы делали это сегодня.

— Но мы же справились, не так ли?

— Справились. Но так работать, как сегодня, мы не можем себе позволить, — говорю я.

— Я просто посмотрел, что должно быть сделано, мобилизовал на эту работу всех, кого смог найти, и послал к черту все правила.

— Боб, знаете, какой была бы эффективность нашей работы, если бы мы каждый день работали так, как сегодня? — спрашиваю я. — Мы не можем каждый раз направлять все силы завода на выполнение одного-единственного заказа. Теряется экономия от масштаба производства. Растет себестоимость продукции — она будет еще выше, чем сейчас. Мы не можем управлять заводом, ориентируясь лишь на потребности текущего момента.

Донован задумывается. Наконец он говорит:

— Возможно, работая в свое время диспетчером, я привык смотреть на вещи в искаженном свете.

— Послушайте, сегодня вы поработали отлично. Я действительно так считаю. Но политика компании вырабатывается с определенной целью. Вы должны это понимать. И позвольте мне сказать вам, что Билл Пич не ограничится этой заварухой с сегодняшним заказом. В конце месяца он придет снова, и многие головы полетят, если мы не сумеем повысить эффективность завода.

Донован медленно кивает, а затем спрашивает:

— А что мы будем делать в следующий раз, когда подобное случится?

Я улыбаюсь.