Шрифт:
Пауза.
«Прости меня, ящерка»
«За что?»
«Я усомнился»
«Бывает. Тебе просто очень трудно. Потому что ты человек. Да, пока еще просто человек»
Пауза.
«А когда я перейду ту черту? И стану…»
Там, в пустоте, родилась виноватая улыбка. Вот так, должно быть, и выглядела улыбка знаменитого чеширского кота – самого кота нет, а улыбка есть…
«Тогда станет еще труднее»
Взрыв в голове!
Он проснулся разом, будто вынырнул из омута. Ночник горел ровным мягким светом, загоняя тьму в щели. Тяжелая портьера отсекала мрак за окном. Все как всегда… Только рядом белеет несмятая Юлькина подушка.
Алексей прошел на кухню, налил воды в стакан прямо из крана, жадно выпил.
Вот как… Вот так, стало быть. Этот мир не прост, очень не прост… «Тогда станет еще труднее»
Он медленно оскалился в темноте, как волк. Ладно… У вас осталось совсем мало времени, чтобы успеть что-либо предпринять, госпожа злобная реальность.
– … Можно писать сочинение, «Как я провел лето».
Юля кивнула, улыбаясь. Говорила она пока с трудом, только при крайней необходимости, поэтому больше слушала мужа, развлекавшего ее беседой. На шее темнел щедро намазанный зеленкой шрам – швы только позавчера сняли…
Они сидели в больничном холле. За окном сеялся мелкий, мокрый снежок, небо смахивало на серое казенное байковое одеяло, сроду нестиранное. Ноябрь… Вот и кончилось еще одно лето, и золотая осень за ним.
– Насморк у тебя… – полушепотом сказала Юлька. – То самое?
– Угу.
И вновь она улыбнулась, чуть кивнув. Глаза под мохнатыми ресницами ласковы и печальны.
– Носитель мой… – она провела пальцами по его щеке. Алексей поймал ее ладошку, прижал к лицу крепче.
– Все будет хорошо, вот увидишь.
Он щедро, от души чихнул. Юля беззвучно засмеялась.
– Делишься с женой? – в ее полушепоте ни тени страха. «Я просто верю в тебя, муж мой. Иррационально верю»
– Как же может быть иначе?
Кивок. Она понимает – иначе теперь быть не может.
Алексей перевел взгляд на округлый живот, обтянутый больничным халатом. Живот еще заметно подрос… или это только кажется?
– Завтра бананов тебе принесу. Когда на выписку?
Два взмаха растопыренной пятерней.
– Десять дней? Как долго…
– Я тоже скучаю… – полушепот.
Снежок за окном пошел гуще, ветер в бессилии швырял его горстями на оконное стекло, и чахлые уродливые снежинки медленно сползали по нему, превращаясь в капли талой воды.
Они сидели и улыбались друг другу. Похоже, госпожа злобная реальность упустила свой шанс.
– Я вот тут думаю… – ее голос окончательно сел до шепота, и Чекалов придвинулся вплотную, чтобы не пропустить ни слова. – Может ли она мстить?.. После того, как сделать уже ничего нельзя…
Ее глаза глубоки и внимательны. Алексей сглотнул. Хороший вопрос. Очень верный.
«Здравствуйте, тетя Вера. Вот пишу вам письмо, поскольку до телефона в вашем селении, похоже, не пробиться.
Тут у нас едва не случилось несчастье – Юлька подавилась рыбьей костью, и весьма серьезно. Пришлось мне делать ей трахеотомию, уж как смог. Теперь, слава Богу, все уже позади, готовится к выписке из больницы. А тогда, чего скрывать, было здорово страшно.
Живем мы пока ничего. Хожу вот, ищу непыльную и денежную работенку. Юле проще, ей в декрет пора. Ну, там видно будет, переживем…
Машину я вам перегоню в самое ближайшее время, поскольку держать ее тут непомерно дорого и зря. Пожалуйста, вы уж поскорее перешлите доверенность.
Пишите, теть Вера, а еще лучше звоните. Право, хоть наложенным платежом. Недорого ведь, ей-ей. А то Юлька переживает, как вы там. Ну и я, естественно»
Алексей вздохнул, оглядывая еще раз клочок бумаги с оторванным дырчатым краем – из общей тетради лист вырван… Скверно все-таки без нормальной связи. Телефона на дому у Белоглазовых нет, откуда такая роскошь в деревне… Можно, конечно, заказывать переговоры на почте, там есть телефон, но это не всегда удобно.