МакГонагалл решительно села в осиротевшее директорское кресло, но этим дело и ограничилось. Новый мозг, как известно, думает по-новому, а тело, в силу привычки, реагирует все также, по-старому, в результате, вместо осмысленных движений получаются судороги и конвульсии. Ситуация усугублялась двумя обстоятельствами: прежде всего, Дамблдор не оставил никаких распоряжений, указаний и инструкций на тот случай, если ему придется спешно свалить на тот свет. То ли он не мог поверить, что это однажды случится, то ли ему было абсолютно наплевать на то, что произойдет в этом мире после его отбытия.

Гарри тоже приложил руку к усилению общего хаоса: как только весть о гибели Дамблдора достигла МакГонагалл, ей срочно понадобилось попасть в кабинет директора (что естественно, ибо она была на тот момент его замом и должна была взять на себя командование школой). Но тут выяснилось, что пароля в кабинет никто не знает. Кроме Гарри, который заходил туда последним. Пользуясь тем, что Дамблдор ни с кем не поделился своими проблемами в отношениях внутри рокового треугольника «Гарри — Дамблдор — Вольдеморт» и прикрываясь своей особой приближенностью к главе Ордена Феникса, Гарри тут же выторговал себе право несколько минут шуровать в директорском кабинете без посторонних глаз. Надо сказать, что столь вдохновенно врать ему не приходилось ни до, ни после этого случая. Много позже, вспоминая эту историю, он снова и снова убеждался, что провернуть это без Зелья Удачи не смог бы. В результате он успел перелить всё содержимое Омута Памяти в бутылку из-под кока-колы, а также спереть несколько тетрадей, где покойный глава Ордена Феникса делал заметки насчет себя, Гарри и Вольдеморта исключительно для себя любимого. Они попались Гарри совершенно случайно, опять, наверно, сработало Зелье Удачи…

Второй фактор, порождавший хаос, состоял в том, что сам факт гибели Дамблдора вызывал потребность в большой череде осмысленных действий. Смерть такого масштабного деятеля порождала необходимость проведения не менее масштабных траурных мероприятий, центром которых неизбежно становился Хогвартс, что ложилось дополнительным грузом на хрупкие плечи МакГонагалл.

А ведь никто не отменял необходимости экзаменов! В жизни каждого ученика они происходят не столь часто, один раз СОВ на пятом курсе, один раз ЖАБА на седьмом и ежегодные экзамены после каждого курса. Если последнее можно было заменить аттестацией на основе текущих оценок (что вызвало облегченный вздох и у преподавателей, и у студентов) то СОВ и ЖАБА вынь да положь! И поскольку в школе каждый год присутствует и пятый, и седьмой курс, надо устраивать и то, и то. А как это делать, если при Дамблдоре все были простыми исполнителями, и собрать процесс воедино не мог никто? К счастью, до экзаменов был еще почти месяц и у МакГонагалл было время подумать и подготовиться.

Неожиданно выяснилось, что ученики всем сильно мешают. Организация выше перечисленных мероприятий потребовала участия всех преподавателей, приведений и даже Филча. И как в таком бедламе вести занятия? Пришлось их отменить, «В связи с трауром» — как было сказано в официальном заявлении. Пришлось мириться с тем, что отмена занятий вызывает у студентов не столько траурное, сколько праздничное настроение. Увы, принятая мера помогла не сильно. Студенты разбрелись по школе, постоянно путались под ногами, норовили потеряться в Запретном лесу, а самые любознательные (типа Гермионы) постоянно доставали учителей просьбами о консультации. От очевидной идеи разогнать всех по домам отказались быстро. Проблем это создавало больше, чем решало. Даже отправку домой тех, кому не надо было сдавать СОВ и ЖАБА решили отложить до «после похорон».

А что с ними делать сейчас? Флитвик предложил вполне здравое решение: выгнать их всех в Хогсмид! Увы, возникало законное опасение, что их там всех быстро перебьют или похитят. Министерство не могло гарантировать надежной охраны.

Помощь пришла откуда не ждали. Во время совещания в камине вдруг полыхнуло зеленым, и в пламени появилась голова Нотта-старшего.

— Если я правильно понимаю, вы хотите отпустить детей в Хогсмид? — вопросил он.

— Эээ… а почему Вас это так интересует? — невпопад спросила МакГонагалл.

— Тут ведь учатся и наши дети тоже, — ответил Нотт за всех Пожирателей Смерти. — А вы не сможете обеспечить безопасность. Сейчас в Англии слишком много мелких неуправляемых банд.

— И что вы хотите?

— Темный Лорд предлагает объявить Хогсмид нейтральной территорией и организовать совместное патрулирование.

После яростного спора, Министерство вынуждено было принять это предложение, и на следующий день дети наблюдали потрясающую картину: патрули министерских авроров и Пожирателей Смерти бродили по Хогсмиду, вежливо раскланиваясь друг с другом. Мероприятие оказалось на редкость эффективным: было выловлено огромное количество мелких воришек и торговцев, продававших детям сигареты и огневиски. Случались и неприятные эпизоды: хозяин «Кабаньей Головы», Аберфорт Дамблдор, да-да, родной брат того самого Дамблдора, которого сейчас спешно готовили к погребению, нарвался дважды. Один раз его поймали на продаже огневиски третьекурснику, второй — на скупке краденого. Наземникус принес ему большой чемодан набитый фамильным серебром Блэков. На беду обоих барыг в баре находились Гарри Поттер и Беллатрикс Лейстрандж, которая урожденная Блэк. Разворовывание фамильного достояния они оба восприняли очень болезненно, что ещё более болезненно отразилось на Аберфорте и Наземникусе. А тут ещё Назем сдуру заорал:

— Не трогайте меня! Я член Ордена Феникса!

— Ах, ты ещё и член Ордена… — задумчиво сказала Беллатрикс. — Ну тогда…

И быть бы барыгам пациентами той же палаты, в которой лежат Лонгботтомы, но Гарри посетила светлая мысль, что пока Наземникус вменяем, с него можно потребовать возвращения наворованного. Меры убеждения, примененные миссис Лейстрандж, позволили вору не сомневаться в необходимости выполнить требование нового хозяина дома, поэтому фамильное серебро довольно быстро вернулось на своё законное место. Сам Наземникус умудрился даже заработать на этой операции: он приходил к скупщикам, говорил, что блэковское серебро ворованное и он, мол, идёт звать сюда Беллатрикс Лейстрандж и Гарри Поттера. Обычно барыги сами предлагали ему некоторую сумму, чтобы он вернул вещи хозяевам и никому не рассказывал, откуда их взял. Таким путём, кстати, в дом на площади Гриммо вернулся и медальон Салазара Слизерина, тот самый, который был похищен из прибрежной пещеры неизвестным с инициалами Р.А.Б.

Случай с Наземникусом сыграл Гарри на руку ещё в одном деле: после этого он на совершенно законных основаниях выставил Орден Феникса из своего дома. МакГонагалл рвала, метала, клянчила, даже всплакнула, но Гарри был непреклонен:

— Мой дом всегда открыт для друзей, но всякого ворья я не потерплю!

— Но у нас только один такой! — упрашивала МакГонагалл.

— Этого вполне достаточно, — отвечал Гарри.

В разгар спора в кабинет МакГонагалл (бывший Дамблдора) вхромал Грюм и прохрипел: