Но я не понимал. Мой приятель так и не сумел мне толком рассказать, что же так понравилось ему в картине. Для такого рассказа у него не нашлось нужных слов.

В другой раз Петя пришёл из школы с загадочно важным видом и тотчас попросил большой лист бумаги.

— Обязательно хорошей! — добавил он.

— Зачем это тебе? — спросил я.

— Наш класс, понимаете, получил письмо… Ну, словом, из Болгарии… Так сказать, от пионеров… тамошних… Ну, словом, короче говоря, мне поручили… Вообще я должен писать, понимаете, ответ…

Прошло два часа. Зайдя к соседям, я увидел, что мой приятель сидит перед тем же чистым листом, на котором написаны всего два слова: «Дорогие пионеры!!!» — и поставлены три жирных восклицательных знака.

— Что же ты не пишешь? — спросил я.

Он не ответил и мрачно отвернулся.

Я понял: ему опять не хватает нужных слов. Не может же он написать болгарским пионерам так, как привык рассказывать:

«Живём мы, понимаете, в общем, так сказать, здорово…» — и всё.

А других слов у него в запасе нет.

Мой Петя изъясняется примерно так, как приехавшие из деревни мужики беседовали с барином в пьесе Льва Николаевича Толстого «Плоды просвещения»:

«Уж это будь в надежде, себя заложим, а того не сделаем, чтоб как-нибудь, а скажем, как-никак, а чтобы, скажем, того… как должно…»

Думаете, эти мужики тоже не умели иначе разговаривать? Слов у них других, что ли, не было?

А вы посмотрите, как толково беседуют они с буфетчиком, кухаркой, горничной — с людьми своего круга. И умно, и насмешливо, и с достоинством.

Но с барином дело другое. С барином нужно хитрить. Надо нарочно прикидываться глупее, чем ты есть, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

Барин-то ведь враг. У него одна забота — побольше содрать с мужиков. С ним необходима тонкая дипломатия: самому ничего не сказать, а барские намерения и расчёты выведать.

Но зачем же тебе, имеющему дело не с барином, а с товарищами, изъясняться настолько туманно, чтобы никто толком не понял, что же ты хочешь сказать?

Надо, наоборот, учиться говорить чётко, выразительно и ясно. Уметь рассказать обо всём так, чтобы понял каждый.

Иные ребята вообще не любят утруждать себя поисками нужных слов. На любой вопрос они отвечают одним и тем же: «Точно».

Им кажется, что так получается по-военному и они становятся похожими на советских офицеров.

Действительно, у военных существует свой особый язык, который употребляют в строю. Ведь не очень красиво будет, если на приветствие начальника каждый солдат построенной на плацу роты ответит по-своему: один скажет «здравствуйте!», другой — «добрый день!», третий — «привет!» или ещё что-нибудь в этом роде. Получится такой разнобой, что ничего не поймёшь.

Поэтому в строю принято всем отвечать одинаково, одними и теми же раз навсегда установленными словами. Военные команды тоже отдаются всегда одинаковыми «уставными» словами и фразами, чтобы каждый солдат точно знал, что от него требуется.

Особенно важны короткие и точные фразы приказаний в боевой обстановке. Разводить длинные объяснения и рассуждения во время боя некогда. Поэтому в армии выработаны короткие команды, понятные каждому солдату.

Такую команду подчинённый обязан повторить, чтобы командир мог убедиться, что его поняли правильно и что получивший приказание при выполнении не напутает.

Впрочем, условный язык существует не только у военных.

Есть свои служебные слова и у моряков. Капитану некогда объяснять матросу на пристани: «Возьми, пожалуйста, вон тот толстый трос и сбрось его вон с той тумбы». Он просто командует: «Отдай носовую!» — и матрос его понимает. А затем капитан передает по рупору в машинное отделение: «Малый назад!» — и механик знает, что это значит: давай задний ход, но не быстро, а медленно, понемногу.

Грузчикам тоже некогда кричать крановщику: «Подыми, пожалуйста, ещё повыше стрелу!» или: «Будь добр опустить стрелу немного пониже!» Да тот, пожалуй, в своей кабине и не расслышит». Поэтому у грузчиков есть два коротких слова — «вира» и «майна». Первое означает «подымай!», второе — «опускай!». Эти короткие слова понятны грузчикам в любом порту земного шара.

Но вне службы или работы и грузчики и моряки разговаривают обыкновенным языком, как и все люди.

Точно так же вне строя разговаривают и офицеры, В обычной жизни строевые приказы и команды звучали бы неоправданно и нелепо.

Поэтому не стоит стараться бессмысленно подражать служебному языку военных.

Гораздо лучше научиться излагать любую свою мысль коротко и точно, не коверкая слов, а умело их применяя.