– Ваша светлость, а я?

– Это у язычников нет выбора, – напомнил Лоенгрин. – А у христиан есть. Ты христианин, сам волен, вернуться ли в мир христиан или же остаться в язычестве. Заметь, я не называю это вот ни гнусным, ни развратным или развращенным, похотливым или… любым другим словом. Я просто сделал здесь остановку, дал отдохнуть коню, теперь еду мимо и дальше.

Он проверил стремена, потрепал коня по холке.

– Готов, дружище?

Конь ответил тихим ржанием. Нил метнулся от них, как ошпаренный, а Лоенгрин вспрыгнул в седло, разобрал повод.

Как он и предчувствовал, украшенная виноградными листьями арка появилась в тот момент, когда он твердо уверился, что покидает этот прекрасный чувственный мир, так и не отыскавший иных дорог.

Она заблистала холодно крупными каплями росы на листьях, словно напоминая, что по ту сторону холодно и неуютно, там еще новый дикий мир…

– Зато у него бесконечная дорога, – проговорил себе Лоенгрин, чтобы затоптать слабое чувство потери от расставания с этим гедонистическим миром. – И мы, клянусь, построим Царство Небесное…

Он был уже в нескольких ярдах от выхода из Грота, когда зеленая стена слева распахнулась, Голда выбежала обнаженная и с распущенными волосами, подбежала с плачем и прижалась с конскому боку всем прекрасным телом, вскинув бледное лицо с мокрыми от слез глазами и ухватившись за сапог с рыцарской шпорой.

– Не уходи!.. Здесь все рухнет!..

Конь остановился, прядая ушами, Лоенгрин посмотрел на хозяйку волшебного Холма с кроткой жалостью.

– Нет.

Она вскинула голову, в прекрасных широко расставленных глазах страх и отчаяние, потом мелькнула безумная надежда.

– Ты, – вскрикнула она тонким голосом, – не уйдешь?

Он покачал головой.

– Не рухнет.

– Но, – вскрикнула она в отчаянии, – ты же паладин? Ты должен уничтожить все это, так от тебя требует вера, я знаю!.. Издавна было предсказано, что однажды придет с именем иного бога великий воин в сверкающих доспехах…

– И все разрушит?

– Да!

– Наша вера ничего не требует, – ответил он мягко. – Мы сами решаем по своей совести. Иногда ошибаемся… Порой – жестоко, но это наши решения, мы за них отвечаем сперва перед своей совестью, а потом ответим на Страшном суде.

Она вскрикнула:

– И что ты решил?

Он ответил с той же задумчивой кротостью:

– Этот мир тоже создан Господом… с какой целью – не знаю. Возможно, только для того, чтобы испытывать людей. Тот, кто войдет сюда и не запятнает свою душу… станет еще крепче. Возможно, цели Господа иные, не мне пытаться их понять. Потому я, предоставленный самому себе, помолился и просил Господа дать мне совет…

Она затаила дыхание, но сверкающий рыцарь замолчал, она взмолилась:

– Скажи, что твой могучий бог тебе ответил?

Он покачал головой:

– Ничего.

Она спросила в страхе:

– Что это значит?

Он улыбнулся краешком рта.

– Господь предоставил решать самому. Потому я, как уже сказал, оставляю этот мир, ничего в нем не тронув и ничего не сломав, и возвращаюсь в мир людей. Волшебный Холм – не пропасть или болото, в котором гибнут все, правые и виноватые, слабые и сильные. Прощай.

Она вскричала отчаянным голосом:

– Но как же… предсказание?

Он покачал головой.

– Это не обо мне, точно.

Она вскрикнула в слезах:

– Но предсказан был именно великий воин на белом коне и в сверкающих доспехах!.. И безупречный лицом и телом…

– Я такой не один, – прокричал он и повернул коня в ту сторону, где через арку виден дикий мрачный лес, качаются ветви под напором злого пронизывающего ветра и хрипло кричат голодные и раздраженные вороны. – Жди! Он еще придет.

Она не успела ответить, сзади простучал частый стук копыт, из-за цветущих деревьев выметнулся Нил на неоседланном коне, седло просто лежит на холке.

На бледном лице оруженосца вспыхнула улыбка счастья.

– Слава Господу, ваша светлость, я вас догнал!

– Передумал? – спросил Лоенгрин.

– Вы принадлежите христианскому миру, – ответил Нил, – а я принадлежу вам, мой лорд!

Лоенгрин улыбнулся ему и прекрасной хозяйке волшебной горы.

– Все лучше, чем мы ожидали, верно?

Холодный пронизывающий ветер злобно набросился на обоих в тот же миг, как вынырнули из-под арки. Деревья высятся, как горы, покрытые зеленым и коричневым мхом от основания и на высоту в два человеческих роста, корни выползают, взбугривая землю, покрытую толстым слоем прошлогодних листьев, все настолько толстые, что иные с бедро взрослого мужчины…