Шрифт:
– А разве я мешаю? – спросил Шайкенов.
– Ты им пока не помогаешь. Иногда это одно и то же.
– И какая помощь нужна твоим друзьям? – Жанибек баюкал в ладонях кружку и загадочно улыбался чему-то потаенному.
Бессонов посмотрел на Урусова.
– Гарантии безопасности. А еще лучше сопровождение. Подполковник говорит, твое слово много значит в местных степях, – произнес тот.
Казах покачал головой, но ничего не ответил. Зато заговорил один из бригадиров:
– Ты чо, в натуре нюх потерял, лошара? Мы чо, сявки безродные, за тобой по степям бегать?
– Заткни гавкало, чувырла, и фильтруй базар, пока на правило не поставили. За меньшее перо ловили, – лениво ответил Юринов, не отрываясь от стены и не меняя позы. – Не с фраерами на стрелке фуфло перетираешь. Мы не лохи с бугра, понятие имеем в натуре. Не ты здесь козырный.
Урусов в очередной раз изумился на ефрейтора. Собственно, где ефрейтор? Сидит, привалившись к стене сытая хамская рожа, как две капли воды похожая на товарища Сухова, разве что младше в два раза. Сидит и разводит точно такую же рожу на понятном той уровне. А силищей от него веет…
Бригадир впал в ступор. Но к концу Бориной фразы сумел, наконец, подобрать отвисшую челюсть и спросил совсем другим тоном:
– За тебя кто подпишется?
– Я сам за барыг подписываюсь! – Борис перевел взгляд на старика. – Думаю, погоняло Сухарь вам знакомо, уважаемый?
И опять Юринов изменился. Вроде тот же бандит в сержантской форме. Но и не совсем бандит, а с положением в обществе. Простому сержанту тут не место, как ни крути. Одним словом, шестерку на место поставил, теперь с равным разговаривает. С местным сильным хозяином, но с равным! Лицо местного босса на долю мгновения перекосила гримаса, но он быстро взял себя в руки.
– Это который?
– Валера Сухой.
– Москвич? Законник?
– Был москвич, да весь вышел. Ныне – городской голова Новосибирска.
– Знаю такого.
– Вот он за нами и стоит. И еще двадцать тысяч народа. Из них треть – бойцы. Десантная бригада штатного состава. Со всей техникой. Ну и еще кое-кто по мелочи.
– Хорошо, не будем ссориться, – ответил Шайкенов после минутного раздумья. – Хорошие люди всегда могут найти общий язык. Что вы хотите?
– Вам нужен мир, Жанибек Закиевич. А нам хочется переселиться на юг. Выбор у нас из двух вариантов. Либо сюда, к майору, либо в Таджикистан, где у меня в данный момент находится брат. Не один, разумеется. Какой вариант вам нравится больше?
– Это угроза, сержант?
– Что вы! – Боря осклабился хищной улыбкой. – Это просто вопрос.
– Ответ на который ты знаешь заранее.
– Знаю. И мне этот ответ нравится. Но сначала я должен сходить туда и вернуться обратно. Живым и здоровым. Потому как если я не вернусь, мало кто захочет идти к моему брату. Бригада осядет здесь. Со всеми втекающими и вытекающими.
Казах не ответил, спокойно попивая чай. Совершенно бесстрастное лицо. Только едва заметное дрожание пальцев выдавало напряжение. А Борис выглядел абсолютно безмятежным. Даже стену так и продолжил подпирать. Наконец Жанибек поставил пиалу на стол.
– А если тебя убьют в Узбекистане, сержант?
– Тогда ты, по крайней мере, не будешь врагом сибирякам.
– Как они узнают, что не я тебя убил?
– А ты вернешь сюда человека, который проводит нас до границы. Он майору и расскажет…
– Несчастные случаи?
– Это твоя проблема. У каждого несчастного случая есть имя и фамилия.
Опять пауза. Еще пиала…
– Хорошо, сержант. Убедил. Когда?
– Как улягутся ветра. Мы сообщим.
– Хорошо. Встречное условие. Полковник, – Жанибек посмотрел на Беса, – если начнется драка с Худайбердыевым, мне нужен твой нейтралитет.
– Если? – удивленно поднял бровь Бессонов.
– Когда, – поправился Шайкенов.
– И когда?
– Как улягутся ветра. Мы сообщим. – Старик с явным удовольствием повторил юриновскую фразу. Все-таки последнее слово осталось за ним…
Таджикистан, окрестности Айни, чайхана
– Алейкум ассалам, уважаемые!
– Ваалейкум ассалам, Мустафа!
– Что интересного происходит в мире, Абдулла? Или ты, Вагиз, поделишься свежими новостями?
– Куда ты всегда так торопишься, Мустафа? – ответил Вагиз. – Сядь, выпей чаю, посмотри на мир спокойно и с достоинством, присущим старости, а не спеши, словно пылкий юнец.
– Как скажешь, о мудрейший.
Мустафа занял свое обычное место и потянулся за пиалой. Молчание затягивалось.
– Что, уважаемые, – наконец произнес Абдулла, – совсем нет новостей?
– Как может не быть новостей? Я знаю, кто спас молодого Шамси в Проклятом ущелье!
– И кто? – заинтересовался Вагиз.