– Может, ты слишком много болтала?

Соня отрицательно покачала головой.

– Рекомендовала несколько раз - еще когда камень действовал, но она и сама была не против этого. Потом я, конечно, перестала.

– Соня, а те люди, о которых мы говорили, - Эша развернулась, привалившись плечом к дверце.
– У которых начались неприятности. Кто-нибудь из них был у нее?

– Я не знаю. И можешь не пытаться их расспрашивать - они никогда тебе не скажут, - Соня криво улыбнулась.
– Я рассказала тебе, потому что мы дружили, потому что ты догадалась про ожерелье и потому что ты нудная... Из них тебе ничего не вытащить. Потому что если дело в их камнях, то это значит, что они что-то сделали. Бог его знает, под чем они могли подписаться!

– Но кому-нибудь из них ты давала рекомендации?

– Честно говоря, я не помню. Мужикам точно нет.

– Ну хорошо, а та твоя знакомая, что тебя к ней направила, - Шталь с трудом подавила желание нетерпеливо запрыгать на сиденье.
– Она-то ведь наверняка у нее была! Может, она может сказать...

– Не может, - сухо перебила ее Соня и сгорбилась.
– Анька уж полгода как в аварии разбилась. Вместе с мужем, - Эша приоткрыла рот, и Соня тотчас же упреждающе вздернула указательный палец.
– Это ничего не значит, Шталь. Совершенно ничего. Потому что нельзя абсолютно все сваливать на испортившиеся талисманы.

– Поэтому ты выскочила из дома ночью с ножом в сумке?
– спросила Эша с самым невинным видом, все еще чувствуя холод где-то под сердцем. Соня моментально опять рассвирепела.

– Я хотела узнать, на кой черт ей портить мне ожерелье?! Я с ней не договаривалась, и она не имеет права такое делать! Даже бесплатно! А если вдруг гроза?! Как подумаю, что могло бы случиться, так мне дурно становится! Нет, я намерена узнать...

– Сделай это чуть позже, - попросила Эша.
– Ты мне можешь показать, где та ювелирная лавочка?

– Да хоть сейчас! Только... Шталь, а зачем тебе это вообще надо?

– Интервью взять.

– Она ничего тебе не скажет.

– Ну, это как спросить...

– Эша, - голос Сони зазвучал издевательски, - ты что - стала одной из тех, кто пишет в газетах всякие глупости про полтергейст и прочее?!

– Разве твой камень - глупости?

– Это совсем другое, - заявила Соня почти по детски. Эша озадаченно посмотрела на нее, с трудом удержав усталый зевок.

– М-да, Софи... Знаешь, я теперь даже себя какой-то ущербной чувствую - ты ведь, получается, практически сделала за меня всю работу.

Ностальгическая грусть и упрямство мгновенно исчезли из глаз подруги, сменившись деловитой заинтересованностью.

– Тогда мне полагаются проценты.

* * *

– Вы же понимаете, что я не могу полагаться исключительно на ее рассказ, - озадаченно сказала Эша, не понимая, почему наниматель так упорствует.
– Мне нужно проверить самой.

– Нет - и еще раз нет!
– рявкнула трубка.
– Эша, я категорически - слышите?
– категорически запрещаю вам идти на прямой контакт! Соберите сведения. Пришлите фотографии.

– Олег Георгиевич, - процедила Шталь, - вы же прочли отчет?

– Да, - Ейщаров помолчал, потом добавил - очевидно, исключительно из вредности.
– Он был написан на редкость безграмотно.

– Потому что я писала его в полусне! Случай вам подходит?

– Да.

– Тогда какого че... то есть, почему я не могу встретиться с ней и все выяснить? Она не прячется, не действует исподтишка, как Гриша, у нее нет охраны... Я хотя бы зайду в эту лавочку просто взглянуть. На мне ничего нет.

– Правда?
– заинтересованно спросил Ейщаров.

– Я имела в виду, что на мне нет никаких украшений, - немедленно поправилась Эша, с улыбкой почувствовав в трубке безмолвное разочарование.
– Так что она мне ничего не сделает.

– В лавочку вы, конечно, заглянуть можете, - неохотно произнес Олег Георгиевич.
– Но давайте на этот раз без представлений, Эша! Надеюсь, Пижманки вам хватило, чтобы начать ценить осторожность? Осторожность и терпение, Эша. И поменьше картинности. А то ваши прошлые действия - это, извините, все равно, что давить таракана бульдозером.

Так-так, Олег Георгиевич, и это у меня дикие образы?!

– В общем, я поняла, - хмуро сказала Эша.
– Кстати, у меня здесь были большие траты в рамках служебной необходимости, и деньги кончаются.