Воцарилось молчание. Через некоторое время Тарик произнес:

— Делай как знаешь. — И, нажав на педаль газа, он помчал по пыльной дороге.

Прошлой ночью Тарик признал, что и у него есть свои демоны, с которыми ему пришлось сражаться. Вышел ли он победителем? В каком-то смысле да, но… Тарику начинало казаться, что невидимые нити всегда будут связывать его с этой женщиной.

Даже несмотря ни на какой развод.

— Что это? — спросила Джейн, когда впереди показалось массивное каменное здание.

— Резиденция Махуда.

— Что-что?

— Старая крепость. Между прочим, историческое место, — хмуро отозвался Тарик и погнал машину в гору, к крепости.

— Выглядит как тюрьма, в которую я чуть было не попала, — проговорила Джейн с внутренней дрожью. — Напоминает замок Дракулы. Так и кажется, что, если туда попадешь, уже никогда не выберешься на волю.

— Не волнуйся. Эти стены обязаны быть такими крепкими. Ведь это крепость, которая защищает своих обитателей он враждебных нападений.

Не отрывая взгляда от старинных крепостных стен, Джейн передернула плечами, словно от озноба.

— Да успокойся. Даю гарантию, что там ты будешь в безопасности.

Она фыркнула.

Тем не менее, несмотря на охватившую ее дрожь, Джейн пришлось войти в эту крепость вместе с мужем. Там их встретил еще один сюрприз — Лейла, женщина, которую эмир прочил в жены Тарику когда-то. Она стояла рядом со своим отцом, Али. Джейн поежилась. Что может быть хуже!

Лейла осмотрела Джейн с головы до ног своими черными блестящими глазами и усмехнулась накрашенными хной губами. Тарик взял Джейн под руку. Джейн снова вздрогнула.

— Проводите нас в комнату для гостей, — сказал Тарик. — Моя жена устала с дороги.

Плавным движением руки Лейла указала дорогу.

— Сюда.

Впервые за многие часы их путешествия Джейн почувствовала себя человеком. Все-таки любой дом лучше пустыни.

Лейла провела их по длинному темному коридору. Им пришлось миновать много разных поворотов. Наверное, решила про себя Джейн, эта крепость когда-то была местом пыток и тюрьмой. Невысокая лестница привела их на верхний этаж, который в свое время был местом для стрелков из лука.

— Вот, здесь ваша комната, — Лейла открыла дверь, и они вошли внутрь.

Помещение оказалось широким и просторным. Посередине стояла огромная двуспальная кровать. Из высоких окон открывался вид на пустыню. Но взгляд Джейн был, прикован к этой кровати.

Одна кровать.

На двоих.

— Я здесь не останусь, — она развернулась, намереваясь вернуться обратно.

Взгляд Лейлы подозрительно заблестел.

— Наше гостеприимство не устраивает жену шейха?

Тарик выступил вперед:

— Джейн…

Но его жена явно была не в настроении.

— Дело не в этом, — ответила она, покраснев. — Тут есть проблемы с размещением.

— Какие именно? — поинтересовалась Лейла.

— Лейла… — начал было Тарик, но Джейн тут же его перебила:

— Здесь я спать не буду, мне нужна отдельная комната и кровать.

Лейла стрельнула взглядом сначала в супруга, затем в его жену.

Тарик ощутил, как на него снова накатывает волна гнева. Теперь недолго ждать позора. Вскоре каждый житель Азиза узнает, что его жена не спит с мужем. На его скулах заиграли желваки.

Лейла с едва заметной усмешкой проговорила:

— Конечно, мы сумеем найти для вас отдельную комнату.

Джейн с благодарностью улыбнулась женщине:

— Было бы замечательно.

Лейла никогда до сих пор не выказывала столь истого желания помочь. И никогда его жена с такой улыбкой не смотрела на Лейлу. Тарику захотелось убить обеих.

Тем же вечером Джейн вышла из своей комнаты, в которую ее проводила Лейла, и направилась в гостиную.

Она шла с гордо поднятой головой, готовая встретить любого врага — Тарика, Лейлу или Али — и дать им достойный отпор.

Неожиданно вдалеке она увидела Тарика. Рядом с ним стояла молоденькая девушка, которая смотрела на него с самым настоящим обожанием. Джейн остановилась как вкопанная.

Эта девушка ничего ему не говорила, но сколько любви светилось в ее глазах, сколько уважения и почитания!

Джейн сглотнула. Вдруг краем глаза она заметила другую женскую фигуру, которая пряталась за колонной. Это была Лейла. И глаза ее, устремленные на девушку, светились самой настоящей ненавистью.