Эми смущенно кивнула и нервным жестом безотчетной привычки заправила прядь волос за ухо.

— И прическа эта тебе очень идет! — сыпал комплиментами Хит, рассчитывая завершить вечер в одной с ней спальне.

— Ветер… он все путает. О какой прическе ты говоришь? — растерянно пробормотала она, и щеки ее против воли покрылись румянцем.

— А мне нравится, Эми, — прошептал Хит, зажав между ладонями ее разгоревшиеся щеки. — Очень! — Отняв руки от пылающего лица жены, он охлаждающе деловито осведомился: — Тебе подлить еще сока или, может быть, воды?

— Лучше пройдемся по берегу.

— Но с минуты на минуту подадут основное блюдо, — заметил Хит и тотчас добавил, поднимаясь с места: — Пройдемся, если тебе этого хочется.

Однако в этот момент появились служащие пансионата с подносами, груженными всяческими вкусностями.

— Отложим, — смирилась Эми. — Прогуляемся после ужина.

Супруг добродушно улыбнулся.

В полной тишине они поужинали. Хит больше не смущал ее ни словом, ни действием. А по завершении трапезы невзначай заметил:

— Ужин был таким сытным, что ничего уже не хочется. А ты что скажешь?

— По поводу? — осторожно спросила Эми.

— По поводу дальнейших планов на вечер…

— Не знаю, что и сказать, — вяло отозвалась она.

— Я бы остался здесь, — сказал он, удобно располагаясь на шезлонге и указывая ей на соседний. — А по берегу мы еще успеем погулять. Ты не возражаешь?

Эми послушно села и откинулась на парусиновую спинку шезлонга.

Хит потянулся к кренящейся ветке гибискуса и сорвал огненный цветок своими длинными смуглыми пальцами.

— Сиди спокойно, — проговорил он, хотя в этом предупреждении не было никакой необходимости, поскольку Эми была буквально парализована его негласной волей. Он заткнул стебелек ей за ухо и расправил шелковистые лепестки. — Красавица моя, — произнес мужчина, одобрительно оглядев сконфуженную девушку с головы до ног.

Хит принялся ласкать мочку ее уха. Эми ощущала на коже его ровное горячее дыхание, которое ритмичными волнами овевало ее, как прилив омывает берег.

Эми почувствовала недвусмысленную слабость в коленках.

— Иди ко мне поближе, — шепотом призвал ее муж.

Но Эми словно окаменела.

— Чего же ты на сей раз боишься? — серьезным тоном спросил он. — Неужели меня?

Отсутствие альтернативы страшило ее меньше, чем необходимость давать конкретный ответ, и Хит успел понять это. Задавая ей вопросы, каждый раз предлагая принять решение, он убеждался, что она скорее позволит ему решить все самому, нежели определится и будет настаивать на собственном выборе.

Хит знал, что уже возжег в ней желание. Оставалось только воспользоваться подходящим моментом. И пусть думает, что ее в очередной раз принудили, это все равно ничего не изменит. Так прозаически рассуждал Хит Саксон и, как всегда, не ошибся.

Склонившись к Эми, Хит поцеловал ее без видимого намерения зайти дальше. Он явственно упивался каждым таким поцелуем. Изнурительно долго он ласкал ее губы своими и не предпринимал ничего иного. Он словно четко придерживался границы дозволенного, сурово обуздывая себя и свои желания. Но его поцелуи были настолько дразнящими, настолько чувственными, что следовало просто дождаться, когда она первая переступит ту черту, которую сама для себя определила.

Эми тяжело задышала, испытывая настоящий приступ головокружения от восторга. Снова и снова Хит, нежно удерживая девушку в своих объятьях, с наслаждением гурмана приникал к ее губам. Как нетерпеливый любовник, вскрывающий письмо от возлюбленной, он виртуозно целовал ее — то сосредоточенно, то страстно и взволнованно, или же, наоборот, робея, с заметным трепетом, но неизменно пылко и пламенно.

— Никогда не устану, — прошептал он и вновь алчно припал к ее губам.

Эми совершенно разомлела от его горячности, равно как и от выдержки, которые удивительным образом сочетались в Хите.

Она осторожно провела рукой по его плечу.

— Крепче, — шепнул он ей на ухо. — Ты моя жена.

Эми словно только и ждала этого напоминания, чтобы стиснуть мужа в объятиях. И тогда его губы скользнули на ее шею.

Хит подчеркнуто нежно осыпал поцелуями еще не успевшую покрыться янтарем загара кожу, шелковую на ощупь, солоноватую на вкус.

Налитую беременностью грудь он до времени обходил, смело лаская ее руки, плечи, лодыжки.

Эми, нежась в его объятьях, согнула ногу в коленке, и легкая ткань сарафана стекла по ее бедру, приоткрыв мраморной бледности местечко у трусиков.

Хит склонился над ней, прикрыв собой обнажившийся участок соблазнительного женского тела.

Эми отогнула расстегнутые края его рубашки, которая тотчас оказалась на полу, Хит потянул за тонкую бретельку сарафана. Затем с пылом припал к полной груди, поцелуями поощряя все возрастающую смелость жены. Эми обхватила его с бесстрашной настойчивостью. Хит поспешил расстегнуть молнию на брюках. Но притормозил, сказав: