— Но ведь ты сказала, что они вели себя очень странно и кусали самих себя.

Ма ничего не отвечает.

— А почему ученые не вернули обезьянкам матерей и не попросили у них прощения?

— И зачем только я рассказала тебе эту старую историю, которая произошла много лет назад, когда меня самой не было на свете!

Я кашляю, и мне некуда высморкаться.

— Не думай об этих обезьянках. У них теперь все в порядке.

Ма так крепко прижимает меня к себе, что становится больно шее.

— Ой!

Она отодвигается.

— Джек, в мире много разных вещей.

— Зиллионы?

— Зиллионы и зиллионы. И если ты попытаешься поместить их в свою голову, то она у тебя просто лопнет.

— Но как же быть с малютками обезьянками?

Я слышу, что она как-то странно дышит.

— Да, в мире есть много плохого.

— Как получилось с обезьянками?

— И даже хуже, — говорит Ма.

— А что хуже? — Я пытаюсь себе представить, что может быть хуже.

— Я тебе расскажу об этом, только не сегодня.

— Когда мне будет шесть лет, да?

— Может быть.

Она укладывает меня спать. Я прислушиваюсь к ее дыханию, считая ее вдохи до десяти. Потом отсчитываю десять своих.

— Ма!

— Да?

— Ты думаешь о том, что может быть хуже?

— Иногда, — отвечает она. — Иногда мне приходится об этом думать.

— Мне тоже.

— Но потом я выкидываю эти мысли из головы и засыпаю.

Я снова считаю вдохи. Я пытаюсь укусить себя за плечо, но мне становится больно. Теперь я уже не думаю об обезьянках, я думаю обо всех детях в мире, но не о тех, которых видел по телевизору, а о настоящих, которые едят и спят, какают и писают так же, как и я. Если уколоть их чем-нибудь острым, из них потечет кровь, а если пощекотать, то они засмеются. Мне хочется увидеть их, но, когда их много, а я один, у меня начинает кружиться голова.

— Так ты понял? — спрашивает меня Ма. Я лежу в постели в комнате номер семь, а она сидит на краю.

— Я буду спать здесь, а ты — в телевизоре, — говорю я ей.

— На самом деле я буду внизу, в офисе доктора Клея, разговаривать с телевизионщиками, — отвечает мне Ма. — Мое изображение будет снято на видеокамеру, и позже, уже вечером, его покажут по телевизору.

— А почему ты хочешь поговорить с телевизионщиками?

— Поверь, мне этого совсем не хочется. Но я должна ответить на все их вопросы, иначе они от нас не отвяжутся. Я вернусь, когда ты еще будешь спать. Во всяком случае, к тому времени, когда ты проснешься, я уже буду здесь.

— Хорошо.

— А завтра нас ждет настоящее приключение. Ты помнишь, куда Пол, Диана и Бронуин обещали нас отвезти?

— В Музей естественной истории, посмотреть на динозавров.

— Правильно. — Ма встает.

— Спой мне песню.

Ма садится и поет песню «Спустись пониже, милая колесница». Но она поет ее слишком быстро, а голос у нее еще хриплый от простуды. Она берет меня за руку и смотрит на мои часы со светящимися цифрами.

— Еще одну.

— Меня уже ждут…

— Я хочу пойти с тобой. — Я сажусь на кровати и обнимаю Ма.