– Ну ладно, – согласился Пино, – передам все, как ты велел.

И Майа понял, что настаивать больше не стоит, что никогда он не предложит себя в нахлебники, не перестанет думать: «хорош, мол, я буду»… Впрочем, это не важно, Александр поймет.

– Ну, как знаешь, – сказал он. – Тогда привет.

– Привет.

– Что вам угодно, мосье?

Майа, безуспешно крутивший водопроводный кран, обернулся. В рамке двери стояла девушка-подросток лет пятнадцати, скрестив на груди руки. Говорила она суровым, но не слишком уверенным тоном. Майа улыбнулся. Лицо его как маска покрывала смоченная потом пыль, и, когда он улыбнулся, на зубах заскрипел песок.

– Простите, – сказал он, – я вошел сюда помыться, я думал, что в доме никого нет…

Оказывается, в городе еще оставались мирные жители! А ведь, проходя десять минут назад по улице, он не обнаружил и следа их присутствия. Должно быть, забились по углам, сидят себе тихонько, боятся даже не так бомбежек, как солдатни.

– Правда? Значит, вы не воровать пришли?

Майа засмеялся, и девушка вскинула на него смущенные глаза.

– Я только потому сказала, что вчера приходил солдат и унес половину наших продуктов. Я пыталась, было ему помешать, но он ужасно ругался, угрожал, а потом ушел. У него, как и у вас, тоже был на поясе громадный револьвер.

– Не беспокойтесь, – сказал Майа, – единственное, чего я хочу, так это чуточку воды, чтобы умыться.

Девушка растерянно поглядела на него.

– Да ведь водопровод и канализация разрушены. У нас есть немножко воды для питья и готовки. А умываемся мы колодезной водой, только она солоноватая. Будете мыться такой водой?

– А как же, – подхватил Майа. – соль прекрасное консервирующее средство.

Она улыбнулась его шутке, но во взгляде ее все же поблескивало недоверие. Не спуская с Майа глаз, она открыла стенной шкаф, достала ковшик, зачерпнула из ведра воды и, поставив в раковину небольшой белый тазик, вылила туда воду.

– Держите-ка, – сказал Майа, расстегнув пояс и протягивая его девушке, – теперь вы будете владелицей «громадного револьвера». В случае чего, если я окажусь злодеем, прямо стреляйте в меня.

– Я не боюсь! – сказала она, вздернув маленький с ямочкой подбородок.

Майа нагнулся над тазиком. Откровенно говоря, он предпочел бы производить водные процедуры в одиночестве, но девушка, видимо, и не собиралась уходить из комнаты. Очевидно, именно здесь, в одном из двух стенных шкафов, хранились их продовольственные запасы.

– Вы одна живете?

– Нет, – живо отозвалась девушка, – с Антуанеттой, сестрой, и с дедушкой и бабушкой. Они в погребе. Когда мы услышали ваши шаги, они не хотели меня пускать, а я все-таки поднялась сюда. Антуанетта все время ревет.

– А кто это Антуанетта?

– Да моя же старшая сестра. Ужасная трусиха.

– А вас как зовут?

Она заколебалась. Видимо, назвать свое имя чужому молодому человеку казалось ей не совсем удобным.

– Жанна, – наконец сказала она.

В конце концов сейчас война.

– Жанна, – сказал Майа.

Он замолчал и весь ушел в процесс намыливания.

– Вы не обиделись?

Майа повернул к девушке свое покрытое мыльной пеной лицо:

– За что?

– Что я вас за вора приняла.

– А откуда вы знаете, что я не вор?

– Ну, теперь-то видно.

Она присела на краешек стола, положила пояс себе на колени и попыталась открыть кобуру револьвера.

– Можно вынуть?

– Пожалуйста, он на предохранителе.

Она вынула револьвер и разглядывала его с жадным мальчишеским любопытством.

– Ух и тяжелый!

Приподняв с трудом обеими руками револьвер, она перехватила его правой рукой и направила в сторону Майа. Она так увлеклась, что даже брови нахмурила и стала с виду совсем девчонкой.

– Жанна, ты же его убьешь!

Майа обернулся. На пороге открытой двери стояла вторая девушка. Бледненькая и перепуганная.

– Господи, какая ты дурочка, Антуанетта!

Жанна положила револьвер на стол и с улыбкой взглянула на Майа. Антуанетта с недоумением переводила глаза с сестры на незнакомца.

– Да не торчи ты здесь словно чучело, – Жанна даже ногой топнула. – Принеси полотенце, и быстро.

Антуанетта исчезла в соседней комнате.

– Вы боялись во время бомбежек?

– Вот уж ничуть, – сказала Жанна.

– А я так боялся, – с улыбкой сказал Майа.

Он стоял растопырив руки, чтобы не замочить брюк.

– Когда начали бомбить, я спрятался в гараже.

– В каком? В гараже против нашего дома? Но это же гараж мосье Тозена! Бедный, бедный мосье Тозен! Он так дорожил своей машиной.