– Я ухожу!
– сказала она платяному шкафу, выхватывая из него сразу пять вешалок с одеждой.
– Я никуда больше не буду звонить!
– сообщила она одежде, сваливая ее на кровать.
– Во всяком случае, сегодня!
– заверила она подушку, доставая из-под нее хризолит и возвращая его на шею.

Эша выбрала темно-зеленое платье, закрутила волосы на затылке, добавила к имиджу длинные ажурные серьги, проверила еще раз террариум и китайскими шажками выбежала из комнаты.

Через пару минут она вошла обратно - на сей раз суровыми славянскими шагами. Сдернула трубку городского телефона и еще раз набрала номер редакции газеты "Вечер". Она не рассчитывала на то, что звонок услышит неизвестно зачем забредший в редакцию припозднившийся сотрудник, и сделала это исключительно для того, чтобы убедить себя в том, что сделала все возможное.

Шталь, томно разглядывая себя в зеркало, прослушала пять гудков и собралась уже положить трубку, когда в ней вдруг приглушенно сказали:

– Хто ето?

Голос определенно был женским, и в нем в невообразимо причудливых пропорциях смешались крепкий хмель, легкая сонливость, сильная усталость, немножко веселья, чуток раздражения и все это было как следует заправлено философской уверенностью в том, что все как-нибудь да образуется. Эша, слегка растерявшись, ответила:

– Э-э... Я.

– Как дела?
– спросила трубка.

– Устала, - честно призналась Шталь.
– Столько работы!..

– Работы? Ты не Светка, - сделала вывод трубка.
– А-а, Ритка! А... ты де?

– Пока дома. Собиралась пойти погулять, - машинально сообщила Эша.
– А...

– Дома в семь вечера?
– в трубке протяжно вздохнули и чем-то брякнули.
– Ты не Ритка... Наташка! А ты чего вчера не пришла?! Мы тебя ждали, ждали...

– Я не смогла.

– Так приходи сейчас! Я только на пару минут заскочила - телефон забыла. Хорошо, вовремя вспомнила - завтра ж все барахло вывозят.

– Почему?
– поинтересовалась Эша, недоумевая, зачем спрашивает о том, что ей совершенно не нужно.

– Ну ты беспамятная! Я ж тебе еще неделю назад говорила! Прикрыли нас, все! Разогнали всех! Средств больше нет, рекламодатели разбежались. Вместо редакции теперь будет продуктовый магазин, типа мини-маркет... Сейчас же только торговцы на плаву. А куда теперь мне, в мои-то г-годы...

– Да ладно, годы - ты еще у нас хоть куда!

– Ты не Наташка, - тут же отреагировала невидимая собеседница и отчетливо зевнула.
– Слушшай, а ты хто?

– Да я это!
– Эша, наконец-то, решилась взять инициативу в свои руки.
– Узнала?! Только не говори, что нет! Только попробуй меня опять назвать чужим именем! Целый вечер тебе на сотовый звоню! Телефон с собой надо носить, елки!

– А, это ты?
– осторожно и с легкой враждебностью произнесла трубка.
– Вот уж... как говорится... Ты слушай... а мы тут поминки по газете справляем. Присоединиться не желаешь? Все-таки бывший главный редактор!.. мать-основательница... Конечно, твоему Борьке никакой кризис не страшен! Я ведь просила тебя...

Очень сложно вести разговор, когда ничего не знаешь ни о собеседнице, ни о себе, кроме того, что ты бывший главный редактор и у тебя есть Борька, которому не страшен никакой кризис. Все же, Эша попыталась.

– Мне тут нужно кое-что уточнить, если ты не против. Ты ведь в июле две тысячи третьего уже в "Вечере" работала?

– Ты что, Сергеевна, настолько уже?.. Ты ж сама меня в девяносто девятом на работу принимала!

– Старенькая я стала, - сказала Шталь разбитым голосом, подмигивая своему зеркальному двойнику.
– С памятью плохо. Да и лицо пошло морщинами. Ужасно выгляжу! Видела б ты меня!

– Да брось, хорошо ты выглядишь!
– запротестовала трубка с радостным сочувствием.
– Правда, я давно тебя не видела...

– Ты не помнишь, шесть лет назад, в июле нашли мальчика возле путей. Без вещей, бродил там совсем голый. Севой звали.

– Не припоминаю, - пробормотала сотрудница газеты "Вечер", и Шталь показалось, что та начинает засыпать.
– Июль две тысячи третьего?.. В июле не до мальчиков было... Ты ж еще здесь жила - не помнишь разве, что в Веселом творилось? Такие ливни были - полгорода смыло. Васька с Людкой, Кузьмины, так и уехали не отстроившись... В универмаге потом пожар был и у нас в редакции тоже. Куча несчастных случаев. Очень плохой был год... Да ты что ж - не помнишь? Ну ты даешь! А как сокурсницу нашу, Нинку, в электричке обворовали - помнишь? Тоже ж в июле!