Представляет ли такая политика закупки торговые ограничения — не имеющие оправдания или нет — стоящий вопрос, обсуждавшийся в пределах сообщества открытого кода (O’Reilly 2002). Но вывод, что открытый код подрывает IP права, тенденциозен. Скорее обратное, лицензирование открытого кода исходит из сильного авторского права и зависит от него.

Продолжая продвигать обертку принуждения BSA, призывает к более сильным наказаниям и усилению контроля, включая криминализацию «организационного пиратства конечного пользователя», чтобы увеличить давление на бизнес. Требования криминализации конечного пользователя были реализованы в горстке стран, главным образом через управляемые США двусторонние соглашения (например, в Австралии и Сингапуре), но они идут значительно вне международных обязательств по ТРИПС и остаются спорными. Это также верно в Соединенных Штатах, где уголовная ответственность конечного пользователя подразумевается законом No Electronic Theft Act (1997), но никогда ему не предназначалась. Учитывая жизнеспособность стратегии институциональной легализации и уравновешивания между принудительным осуществлением права и принятием открытого кода, мы не видим заметного стимула для главных коммерческих поставщиков опрокинуть статус-кво.

В конечном счете, с приростом примерно 30 % и высокими значениями сетевых эффектов, структурирующими ключевые рынки программного обеспечения, не вино убедительных доказательств, что есть хоть какие-то фактические убытки ведущих компаний от нарушения авторских прав на деловое программное обеспечение. Но принуждение к праву действительно играет важную роль в определении границ стратегий поставщика в институциональном лицензировании. С массивным субсидированием местных ИТ инфраструктур через пиратское программное обеспечение и — к сроку — очень непоследовательными стратегиями адаптации альтернатив открытого кода, кажется, что большинство правительств также желает играть с поставщиками в эту игру медленной легализации, сочетаемую с принудительным применением права и принятием открытого кода как моркови и палки.

Ценовые сравнения между пиратскими и законными товарами в различных странах предлагают простую, но сильную линзу для рассмотрения организации национальных рынков медиа. Чтобы иллюстрировать эти различия, мы сравнили самые общие легальные цены диапазона товаров медиа с самыми общими пиратскими ценами, а затем преобразовали эти числа в цену «сравнительной покупательной способности» (CPP). Такая цена отражает, насколько дорогим был бы тот же предмет для американцев, если оценить его в эквивалентном проценте от ВВП США на душу населения (таблица 1.3). [58]

Цены были собраны в конце 2008 и 2009 и должны рассматриваться как приближения. Цены продуктов зависят от набора факторов, включая место продажи, восприятие спроса и — на пиратских рынках — различия по качеству, компоновке и степени связывания товаров на единственном диске. Колебания курса валют также оказывают большое влияние на ценовые сравнения. Чтобы облегчить сравнение, мы сосредоточились на единственном названии, высококачественных CD и DVD эквивалентах легальных продуктах.

Альбом Viva, la Vida от Coldplay и Warner Bros. Фильм Темный Рыцарь (The Dark Knight) — мировой хит среди блокбастеров 2008. Компания Coldplay продала более девяти миллионов дисков Viva la Vida, начиная с его выпуска, альбом также возглавлял списки популярных музыкальных записей для цифровых загрузок в течение многих месяцев. Глобальный кассовый сбор фильма Темный Рыцарь составил более $1 миллиарда, а когда в конце 2008 фильм был выпущен на DVD, он побил все рекорды по продажам.

Будучи глобальными продуктами в существенных чертах, эти продукты не являются торгуемыми товарами в том же самом смысле как автомобили или электроника или другие произведенные предметы. Альбомы и фильмы лицензируются отдельно в каждой стране, в которую они проданы. Лицензия обычно разрешает воспроизведение определенного количества копий, которые почти всегда производятся на месте. Параллельный импорт защищенных авторским правом товаров ограничен во многих странах, гарантируя, что различия в ценообразовании не могут быть легко использованы для арбитража.

Затраты лицензирования управляются правообладателями — почти всегда главными лейблами, издателями программного обеспечения или студии. В случае лицензирования музыки заключительная розничная цена часто — результат сделок между лейблами и другими игроками в цепи сбыта — дистрибуторами, предприятиями розничной торговли и радиостанции. Отсюда изменчивость в ценообразовании с ценами за тот же самый альбом, отличающимися значительно от одной страны к другой.

Наибольшую последовательность в ценообразовании демонстрируют киностудии. Цены на DVD для больших недавних релизов начинаются от $14–15 на большинстве рынков, с более высокими ценами в некоторых странах. За исключением некоторых кратких экспериментов с дешевыми DVD, особенно в Китае и Восточной Европе, главные студии предприняли мало усилий в угоду различиям в местных доходах или в оценке продуктов на уровнях, которые конкурируют с пиратскими продуктами. Ни среди фильмов, ни на рынке музыкальных продуктов нет цен, приспособленных к уровням, отличным от базовой клиентской ниши. В большинстве стран со средним и низким доходом CD и DVD остаются предметами роскоши. Отношения цены/и дохода, примерно сопоставимые с таковыми от американских и европейских рынков медиа, найдены только на пиратских рынках этих стран.