Программное обеспечение предлагает мало неожиданностей в этом более широком контексте. Розничные цены для большинства производительного программного обеспечения в развивающихся странах в пределах или около западных цен — с маленькими скидками за версии местного языка, у которых меньше экспортная стоимость. Такие цены демонстрируют общее безразличие розничного рынка программного обеспечения в этих странах и обеспечивают контекст различных стратегий развития рынка, подходящий для двух главных секторов программного обеспечения: (1) лицензирование объема и установленное принудительное осуществление в секторе делового программного обеспечения, и (2) технологическая ограниченная функциональность и слабое инвестирование сектором развлекательного программного обеспечения. Для огромного большинства потребителей рынок остается расколом между непомерными розничными и дешевыми пиратскими продуктами (таблица 1.5).

В странах с низким и средним доходом аналог дороговизне — слабая организация сбыта. Кинотеатры, предприятия розничной торговли CD и DVD, книжные магазины и поставщики программного обеспечения недостаточны и типично сгруппированы в столицах поблизости от богатых элит. Меньшие города и области хронически недостаточно обслужены — иногда совсем. В городах Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро проживает примерно 9 % населения Бразилии, но там сосредоточен 41 % экранов кино (Funarte 2009). Москва и Санкт-Петербург представляют 11 % населения России, но обладают одной третью всех экранов (Berezin and Leontieva 2009). В Южной Африке первая многоканальная система в черном городке открылась в 2007. Число экранов на душу населения в большинстве стран — доля их количества в Соединенных Штатах с плотностью, только медленно повышающейся в прошлое десятилетие (см. фигуру 1.7). Качество копий и инфраструктуры показа также уменьшается с расстоянием. Несмотря на движение к глобальному одновременному выпуску как стратегии удержать пиратство, тираж новых выпусков добирается в регионы неделями, поскольку демонстраторы ждут копий для обращения в своих городах.

Почти-то же самое верно на рынке оптических дисков, где статус дисков как предметов роскоши обычно гарантирует, что их продают только в горстке сетей розничных магазинов. Это начало изменяться на нескольких из рынков, которые мы исследовали, поскольку дистрибьюторы пытаются сразиться с массивным преимуществом удобства пиратских продавцов, которые просто продают там, где люди собираются. В Индии T-Series вели этот подход с кассетами в 1980-ых, распространяя товар через намного более широкое множество продавцов и предприятий розничной торговли, чем попытались достигнуть другие дистрибьюторы. Мы документируем много случаев в Южной Африке, Бразилии, Индии, России и Боливии, в которых превосходство неофициального сектора как канала распределения принудило легальных дистрибьюторов пытаться принять его методы и приблизиться к его стандартным ценам, в некоторых случаях кооптируя пиратские сети, чтобы распространить легальные продукты по конкурентоспособной цене. Нигерийская отрасль домашнего видео — второе по величине кинопроизводство в мире с точки зрения числа выпущенных полнометражных фильмов — было построено, прежде всего, на таких методах и распространяет их всюду по Африке (Larkin 2004).

Судьба таких усилий, согласно нашей работе, зависит в большой степени от доступа к достаточной производственной и рыночной силе, чтобы построить новые каналы распределения за приемлемое время — ив особенности преобладать в конфликтах с действующими дистрибьюторами за доступ к контенту. Такие инициативы оказались жизнеспособными для больших фирм в Индии и Соединенных Штатах, но очень хрупкими в возникающих рынках, где транснациональные корпорации доминируют над производством и каналами распределения. Дилемма — особенно глубокая для местных артистов, и она понижает большую часть новшества в доступе медиа на развивающихся рынках к юридически оспоренным или незаконным маржам медийной экономики.

Где нет никаких значащих легальных поставок, пиратский рынок нельзя назвать конкурирующим с легальными продажами или генерирующим потери для отрасли. В самом низу социально-экономической лестницы, где такие пробелы распределения распространены, пиратство часто — просто рынок. Понятие морального выбора между пиратскими и легальными продуктами — основание кампании против пиратства — просто не действует в таких контекстах, непрактичной истории самоограничения, подавленное маркетинговыми кампаниями отрасли для тех же самых товаров.

Несмотря на быстрый рост возможности широкополосного доступа в Интернет, пиратская торговля оптическими дисками остается главной формой доступа к записанной музыке и фильму в возникающих рынках. Правоприменительные полицейские акции на этих рынках, соответственно, продолжают сосредотачиваться на связях в этой товарной цепи, от продюсеров оптического диска к дистрибьюторам, предприятиям розничной торговли, уличным продавцам. Сетевые версии этих бизнесов — pay-mp3 сайтов и сервисов «загрузки для прожига» — также ставших мишенью, и горстка видных случаев стали предметами спора в торговых переговорах между Соединенными Штатами, Россией и Китаем. Принудительное осуществление прав на деловое программное обеспечение, в своей части, продолжает сосредотачиваться на частных компаниях и государственных учреждениях. Другими словами, принудительное осуществление все еще направлено на коммерческие и институциональные обстоятельства нарушения, где и полицейские, и частные урегулирования дают относительно высокие доходы.

По мере того, как все больше распространяются широкополосные связи и дешевое цифровое хранение, фокус принудительного осуществления переходит к некоммерческой деятельности и потребительскому пространству. Выдавливание из цепи пиратства отрасли розничного диска некоммерческим цифровым пиратством в значительной степени завершено в странах высокого дохода и находится в стадии реализации в странах среднего дохода, которые мы исследовали. Нацеливание на сайты БитТоррента и другие сервисы P2P — часть этого изменения, и суды обычно были восприимчивыми к аргументам отрасли об ответственности третьей стороны в таких контекстах, даже когда эти сайты действительно немного более чем копируют функциональные возможности поисковых машин. Но развивающиеся страны плохо оборудованы и, в настоящее время, лишены желания распространить принудительное осуществление на потребителей особенно более сильные уголовные процессы. Несмотря на существенное давление отрасли, ни одна из стран, исследованных здесь, не попробовала эти меры. Толчок для законов с тремя штрихами будет существенным тестом этого положения в следующие годы.

Как бы то ни было, не все позиции индустрии контента указывают в направлении более сильного принудительного осуществления прав. Позиции отрасли развиваются, поскольку обычная мудрость начинает ассимилировать разрушение более старых товарных цепей, а ответственные за это разрушение бизнесы по праву становятся главными действующими игроками. Изменения в способе представителей отрасли говорить о пиратстве и техническом прогрессе обеспечивают хороший индикатор. С начала 1980-ых в течение начала 2000ых Jack Valenti из MPAA задавал возможный тон отрасли относительно контроля новых потребительских технологий медиа: полностью бескомпромиссный, выраженный наиболее классно в его уподоблении 1982 видеомагнитофона серийному убийце (Valenti 1982). Та же самая жесткая линия была все еще видима двадцать лет спустя, когда Jamie Keller из Turner Broadcasting утверждал, что «в любое время, когда Вы пропускаете рекламный ролик… Вы фактически захватываете программирование» (Kramer 2002). [61]