— Вот именно.

Жеребкинс дождался, пока вершки окажутся в трех метрах над поверхностью моря, и активировал режим дистанционного уничтожения для каждого дротика. За четырьмя едва слышными хлопками последовали четыре громких всплеска. Любители бани успели провести в воде всего несколько секунд, когда к ним подоспел катер береговой охраны.

— Прекрасно, — с явным облегчением произнес кентавр. — Потенциальная катастрофа предотвращена, и на сегодня добрых дел достаточно. Теперь давай шевели крыльями и возвращайся к терминалу. Уверен, командующему Келпу не терпится услышать подробный отчет.

— Одну секунду, у меня тут сообщение.

— Сообщение? Сообщение?! По-твоему, сейчас самое подходящее время для переписки? Запасы энергии почти на нуле, задние панели твоего костюма серьезно повреждены. Тебе нужно немедленно улетать, пока защитный экран совсем не отключился.

— Жеребкинс, я должна прочесть это письмо. Это очень важно.

Вызов пришел от Артемиса. Когда-то они с Элфи договорились использовать цветовой код. Зеленый цвет — для обычных сообщений, синий — для деловых и красный — для неотложных. Сейчас на мониторе шлема настойчиво пульсировал ярко-красный огонек. Мигнув, она открыла короткое послание.

«Мама умирает, — прочла Элфи. — Прилетай немедленно. Захвати Номера Первого».

Капитан Малой похолодела от ужаса, мир качнулся перед ее глазами.

«Мама умирает… Захвати Номера Первого».

Вероятно, положение и впрямь отчаянное, если Артемис просит захватить самого могущественного колдуна.

Эльфийка мысленно перенеслась на восемнадцать лет назад, в тот день, когда умерла ее мать. Минули почти два десятилетия, а боль утраты ничуть не притупилась. Ей в голову пришла странная мысль: «Не восемнадцать лет, а двадцать один год. Три года меня не было в этом мире».

Коралл Малой служила врачом в морском отделе Подземной полиции, занимавшемся патрулированием Атлантического океана. В их обязанности входило наводить порядок за людьми и охранять исчезающие биологические виды. Однажды особо гнусного вида танкер, за которым они следовали, случайно вылил на их подлодку радиоактивные отходы. «Грязная» радиация смертельно опасна для подземных жителей, и спустя неделю мама умирала в клинике Гавани.

«Они ответят за это, — поклялась Элфи, рыдая у ее койки. — Я выслежу вершков, сделавших это. Всех до последнего».

«Нет, — сказала тогда Коралл Малой не терпящим возражений тоном. — Я посвятила всю свою жизнь спасению живых существ. Ты должна поступить так же. Разрушение не станет моим наследством».

Это были практически ее последние слова. Через три дня Элфи, с каменным лицом, в застегнутой до подбородка зеленой форме, присутствовала на церемонии переработки останков. На ремне в специальном чехольчике висела универсальная отмычка, подаренная ей мамой при вручении диплома.

«Спасение живых существ». В тот день она и решила служить в разведке.

Теперь умирала мать Артемиса. Элфи вдруг поняла, что больше не думает о нем как о человеке. Он давно стал просто ее другом.

— Мне надо в Ирландию.

Жеребкинс не стал возражать. Он и сам втихомолку успел ознакомиться с чрезвычайным сообщением.

— Хорошо. Я тебя прикрою. Скажу, что тебе пора совершить Ритуал. Сегодня как раз полнолуние, а у нас еще сохранилось несколько волшебных мест рядом с Дублином. Пошлю сообщение в Восьмой отдел. Может, Кван согласится на несколько часов отпустить Номера Первого из магической лаборатории.

— Спасибо, дружище.

— Не стоит благодарности. Лети. На время я оставлю тебя в покое и послушаю, о чем тут болтают. Кстати, подкину пару гипотез в человеческие средства массовой информации. Лично мне нравится идея о подземном газовом кармане. И ведь почти правда.

«Почти правда».

Элфи невольно обдумала полученное сообщение с этой точки зрения. Юный ирландец слишком часто манипулировал людьми, говоря «почти правду».

Она заставила себя выбросить из головы подобную мысль. Конечно нет. Даже Артемис Фаул не стал бы лгать в такой ситуации.

Предел допустимого имеется у любого человека.

Или нет?

Артемис-старший собрал военный совет в зале заседаний, изначально предназначенном для пиров. До недавнего времени взмывающие ввысь готические арки закрывал потолок, но Ангелина Фаул распорядилась убрать его и восстановить зал в его первозданной двухэтажной красоте.

Артемис, его отец и Дворецки расположились в черных кожаных креслах от Марселя Брюйера вокруг стола со стеклянной столешницей, за которым вполне могли бы уместиться еще человек десять.