«Ты все испортил, вершок, — подумала Элфи. — Надеюсь, это не погрешность цветопередачи, а твой истинный облик».

В марокканской пустыне, к югу от города Агадир, находился естественный разлом, где туннельный газ выходил на поверхность сквозь полмили песчаной массы. Единственной приметой служило незначительное изменение цвета песка над разломом, а сам газ быстро рассеивался ветром, едва успев вырваться из-под земли. Тем не менее процесс не прекращался в течение многих тысяч лет, и в результате возникли дюны с причудливыми красными полосками, которые, как клялись местные жители, являлись не чем иным, как кровью жертв знаменитого в двадцатом веке бандита Райсули. Маловероятно, чтобы кто-то верил в подобный бред, включая, в первую очередь, самих жителей деревни, но подобные факты добавляли красок путеводителям, привлекая туристов в эту ничем более не примечательную область.

Элфи вывела шаттл через разлом, закрыв воздушные фильтры, чтобы в двигатель не попали мельчайшие песчинки. Она летела практически вслепую, руководствуясь только трехмерной моделью разлома. К счастью, этот отрезок пути был самым коротким, и буквально через несколько секунд шаттл взмыл в африканское небо. Несмотря на теплоизолирующую обшивку, пассажиры скоро почувствовали жару. Особенно Мульч Рытвинг. В отличие от других подземных жителей, гномы плохо переносят пребывание на поверхности и никогда не мечтают подставить лицо солнечным лучам. Любая высота выше уровня моря вызывает у них головокружение.

Мульч смачно рыгнул.

— Слишком высоко. Мне не нравится. Жарко, слишком жарко. Мне нужно в туалет. Не знаю точно, зачем. Просто не заходите туда. Что бы ни услышали, не заходите.

Когда гном дает подобный совет, к нему лучше прислушаться.

Элфи послала заряд на ветровое стекло, чтобы очистить его от песка, потом направила шаттл на северо-восток, в сторону Феса. Если повезет, они еще могут успеть на место встречи раньше младшего Артемиса.

Включив автопилот, она повернулась вместе с креслом лицом к другому Артемису, лицо которого постепенно обретало свой нормальный цвет, то есть становилось из бледно-зеленого просто бледным.

— Ты уверен, что встреча произойдет именно здесь? — спросила эльфийка.

Артемис ни в чем не был уверен, и эта неуверенность мешала ему ясно думать.

— Нет. Но я отчетливо помню, что обмен произошел на кожевенном базаре в Фесе. По крайней мере, начать нужно с этого места Если Кронски и молодой я там не появятся, отправимся в лагерь экстинкционистов.

Элфи нахмурилась.

— Гмм. Этот план не соответствует твоим обычным стандартам, и у нас мало времени. Нет даже пары лишних дней. Время — наш враг.

— Да, — согласился Артемис. — Время — причина всех наших злоключений.

Элфи взяла пищевой брикет из холодильника и вернулась за пульт управления.

Артемис смотрел подруге в спину и пытался понять, о чем говорит ее тело. Сгорбленные круглые плечи, скрещенные на груди руки. Она изолировала себя, отказывалась общаться. Чтобы вернуть ее расположение, требовался какой-то нестандартный ход…

Юноша прижался носом к стеклу иллюминатора и стал смотреть на проносившуюся мимо разрисованную охряными и золотистыми полосами марокканскую пустыню. Наверняка есть что-то, чего Элфи хочется больше всего на свете. Что-то такое, чего она не сделала и теперь жалеет, а он каким-то образом может помочь ей это осуществить.

Артемис сосредоточился на собственных мыслях и буквально через мгновение все понял. Разве он не видел голографическое изображение на одной из полок? Разве не было никого, с кем Элфи не успела попрощаться?

Полис-Плаза, Гавань, Нижние уровни

Командующий Джулиус Крут по самый кончик грибной сигары зарылся в документы. Не то чтобы эти документы были настоящими.

В эпоху Кентавра не осталось ни одного полицейского протокола, написанного на бумаге.

Все фиксировалось на кристаллах и хранилось в центральном устройстве памяти где-то в информационном пространстве. Недавно специалисты Жеребкинса занялись выращиванием запоминающих растений, а это означало, что скоро информацию можно будет хранить в цветах, навозных кучах и даже в торчащей изо рта Крута сигаре. Командующий в этом совершенно не разбирался и, самое главное, не хотел разобраться.

Пусть Жеребкинс живет в мире нано- и кибертехнологий. А он предпочитал остаться в мире привычных полицейских проблем. Тем более что их хватало с избытком.

Во-первых, на поверхности разгуливал старый враг Мульч Рытвинг. Этот гном словно насмехался над ним. Его последние преступные шалости заключались в проникновении в терминалы и продаже добычи изгнанным на поверхность и существовавшим среди людей подземным жителям. На каждом месте преступления он оставлял, словно визитную карточку, аккуратную кучку переработанного грунта.

Потом эти треклятые жабы-сквернословы. Пара окончивших колледж колдунов наделила даром речи обычных надутых туннельных жаб. Как настоящие выпускники колледжа, они, естественно, научили жаб только сквернословить. Теперь благодаря непредвиденному побочному эффекту, а именно плодовитости, эти жабы стаями прыгали по Гавани и поносили всех прохожих без разбора.