Колфер Йон
Шрифт:
Горилла, услышав, что это странное существо заговорило на ее языке, забавно подпрыгнула, оттолкнувшись всеми конечностями. Она почувствовала обман, но пока не поняла, в чем именно тот заключался. Если сомневаешься, стучи себя в грудь.
Хозяин вольера выпустил Артемиса из своих объятий, выпрямился во весь рост, высоко задрал подбородок, напряг грудные мышцы и забарабанил по груди ладонями.
«Я здесь главный. Не шути со мной». В смысле сомневаться не приходилось.
Честно говоря, совет был мудрый, но у Элфи не было выбора.
Непрерывно ухая, она бросилась вперед, потом пронзительно завизжала и вопреки наказам всех специалистов по дикой природе, когда-либо надевавших стэдикам, [6] посмотрела животному прямо в глаза.
— Леопард, — проухала она, полным гипнотических чар голосом. — Леопард!
Гнев гориллы сменился полным недоумением, которое, в свою очередь, вытеснил ужас.
— Леопард! — ухала Элфи. — Прячься!
Горилла, из-за гипнотических чар двигаясь с меньшим, чем обычно, проворством, словно под водой, направилась к задней стене клетки. Она разбрасывала по сторонам деревья и листья, оставляя за собой след истекающих соком стволов и примятой травы. Через мгновение животное скрылось в самом укромном уголке своего жилища.
6
Steady-cam (англ.) — система крепления съемочной камеры на корпусе оператора, обеспечивающая устойчивость изображения.
Из-под верхнего навеса донеслись жалобные крики.
Потом Элфи, конечно, будет жалеть, что загипнотизировала животное, но сейчас она не могла себе позволить истратить на угрызения совести ни мгновения. Артемис был ранен, тяжело, возможно, смертельно.
Горилла бросила Артемиса на пол, как обглоданный скелет. Юноша лежал неподвижно, словно мертвый.
«Нет. Не смей так думать».
Элфи кинулась к другу, последний метр она буквально проехала на коленях.
«Нет, слишком поздно. Его уже не спасти».
Лицо Артемиса было бледным как мел. Длинные черные волосы пропитались кровью, белки глаз мутными полумесяцами поблескивали из-под полуопущенных век.
— Мама, — едва слышно произнес он.
Элфи протянула к нему руки, искры магии уже плясали на кончиках пальцев, как миниатюрные протуберанцы.
Она замерла, прежде чем магия смогла перескочить в тело Артемиса.
— Если я исцелю его, то одновременно обреку и на смерть. Моя магия действительно заражена чаротропией?
Артемис слабо пошевелился, и острый слух Элфи уловил скрежет костей в рукаве куртки. На губах у юноши выступила кровь.
«Если я не помогу, он умрет. А если исцелю, у него, по крайней мере, будет шанс остаться в живых».
Руки у Элфи дрожали, по щекам текли слезы.
«Соберись. Ты — профессионал».
Но она не чувствовала себя профессионалом — скорее растерявшейся девчонкой.
«Это твое тело играет с разумом. Не обращай внимания».
Элфи нежно сжала лицо Артемиса ладонями.
— Исцеляй, — прошептала, вернее, почти прорыдала она.
Искры магии бросились в поры кожи Артемиса, как сорвавшиеся с цепи собаки, и принялись сращивать кости, заживлять кожу, останавливать внутреннее кровотечение.
Возвращение с порога царства мертвых в нормальное состояние не прошло для Артемиса гладко. Он дрожал и извивался, у него стучали зубы, наэлектризованные волосы вставали дыбом.
— Давай, Артемис, — приговаривала склонившаяся над ним, как плакальщица, Элфи. — Просыпайся.
Секунды шли. Никакой реакции. Артемис напоминал вполне здоровый труп, впрочем, он почти всегда так выглядел. Потом его разноцветные глаза открылись, веки затрепетали подобно крылышкам колибри, и организм запустил перезагрузку. Артемис закашлялся, задрожал, начал шевелить пальцами на руках и ногах.
— Элфи, — произнес он, когда зрение полностью восстановилось. Улыбка его была искренней и благодарной. — Ты снова спасла меня.
Элфи смеялась и плакала одновременно, поливая слезами грудь Артемиса.
— Конечно, я спасла тебя. Я не могу без тебя. — Она была счастлива, магические силы переполняли ее, поэтому она наклонилась и поцеловала Артемиса, и там, где их губы соприкоснулись, заплясали, как крошечные огни фейерверка, магические искры.
Десятилетний Артемис внимательно следил за разворачивавшейся в вольере у гориллы драмой.
— Troglodytes gorilla, — сообщил он Дворецки. — Название было дано доктором Томасом С. Сэвиджем, американским миссионером, который работал в Западной Африке и первым дал научное описание гориллы в одна тысяча восемьсот сорок седьмом году.
— Неужели, — пробормотал телохранитель, которого больше интересовал радиус укуса этой твари, чем правильное название.
Воспользовавшись суматохой, они незаметно выскользнули из искусственного укрытия и пробрались через небольшой двор к вольеру с лемуром, расположенному рядом с жилищем гориллы.