Я вспоминаю свой разговор с ныне покойным начальником НТК Главкомата о новом двигателе. Я спросил тогда его, неглупого в общем-то человека, правда, не любившего Белякова:

— Неужели ты не видишь, что это наглая, беззастенчивая ложь?

— Но вы же не угадали размерность, — ответил он. — На наших необъятных просторах нужны истребители большой размерности.

— А что, до этого наша родина была менее просторной? Территория Советского Союза была ещё больше. Это не аргумент. В своём перспективном истребителе XXI века, который был заложен как многофункциональный, мы размерность угадали точно.

— Да, ты прав. Я согласен, конечно, Михаил Петрович врёт, но врёт в масть, всем нравится.

Вот и вся его политика.

Вообще Михаил Петрович всё делал нам в пику. Допустим, проводится конкурс учебно-тренировочного самолёта, в котором принимают участие Александр Николаевич Дондуков, Валерий Константинович Новиков и АНПК «МиГ».

Александр Николаевич Дондуков был у нас на фирме ведущим инженером на МиГ-29, проявил себя с самой лучшей стороны. Затем он перешёл на фирму Яковлева и спустя несколько лет возглавил её. Он обладает незаурядным талантом конструктора и организатора, но мне кажется, что максимально использовать его возможности лучше на федеральном уровне, от этого наша промышленность только выиграла бы. Меня с Александром Николаевичем связывают тёплые, дружеские отношения. Мне до сих пор очень жаль, что он отказался возглавить крупное авиационное объединение, куда входили бы и фирма Яковлева, и АНПК «МиГ», а также несколько смежных предприятий, в том числе и серийные заводы. Но это, увы, уже в прошлом.

Валерий Константинович Новиков — генеральный директор КБ им. Мясищева. Я давно его знаю, у нас хорошие отношения. Он талантливый организатор, сумевший доказать свою работоспособность и в тяжёлых условиях финансового голода.

Поскольку учебный самолёт должен был обладать повышенной надёжностью, а по своей тяговооружённости и качеству аэродинамики быть близким к МиГ-29 и Су-27, то представленные нами самолёты были созданы по двухдвигательной схеме. Тут же появляются «сухие», причём их схема с одним двигателем сразу же проталкивается для участия в конкурсе. Конкурс они проигрывают, побеждают яковлевцы и микояновцы. Тем не менее Михаил Петрович всё равно создаёт свою учебно-тренировочную машину, как он говорит, «из свободных средств», и тут же проводит переговоры с условными заказчиками о продаже этой техники, хотя самолёт этот прорисован только на бумаге. Министерство обороны его не заказывает, не даёт даже техническое задание, а Симонов всё равно его делает. Почему? Да просто в пику микояновцам и яковлевцам!

Ещё один пример. Мы сделали очень удачный проект транспортного самолёта МиГ-110. Тут же Михаил Петрович выдвигает альтернативный проект С-80, удивительно похожий на проект МиГ-110, за оригинальную схему которого ОКБ им. Микояна, между прочим, получило специальный приз на Всесоюзном конкурсе. И это сходит ему с рук. Это не конкуренция, это давление и уничтожение по всем направлениям, происходящие при полном попустительстве правительства и Министерства обороны.

Но в конце концов наступит время, когда суховцам придётся отвечать на вопрос: какой же всё-таки самолёт они довели до конца? Нет проектов ни Су-27М, ни Су-35, ни Су-37, ни Су-27ИБ. А они опять в очередной раз громко заявляют о создании самолёта XXI века с обратной стреловидностью крыла. Как мы шутим, он так называется, потому что будет сделан только в XXI веке. Очень быстро была доказана абсолютная его ненужность, и доказали это заказывающие институты и институты авиационной промышленности. И тем не менее Михаил Петрович такой самолёт сделал. Он был показан на авиасалоне «МАКС-99» в Жуковском и имел шумный успех у зрителей, чего, собственно, Симонов и добивался. Но этот успех обошёлся бюджету в кругленькую сумму. Самолёт оказался нужен только Михаилу Петровичу, чтобы в очередной раз удивить мир и создать миф о его творческой плодовитости.

При этом он, создавая множество якобы новых машин, всем объясняет, что делает это за счёт своих свободных средств. Но хотелось бы спросить: это какие же собственные средства надо иметь, чтобы создавать такие машины? И если они есть, то откуда? А если это деньги фирмы, то очень опрометчиво в таком случае называть их свободными. Это называется по-другому: нецелевое использование бюджетных средств. Из штаба ВВС на Пироговке в Министерство обороны было направлено письмо за подписью главкома, в котором чётко доказывалось, что эта тема абсолютно бесперспективна и никому не нужна. Но там его притормозили. При этом никто не спрашивает с Михаила Петровича, куда и на каком основании он потратил бюджетные средства, выделенные под совершенно определённые темы, почему эти темы не закончены и находятся в плачевном состоянии. В конце концов, это же вопросы обороноспособности страны, которые должны стоять на первом месте.

Мне всё больнее смотреть, как идёт разбазаривание государственных средств, как разваливаются авиационные КБ и вместе с ними — вся авиационная промышленность. Такой бесхозный и бесперспективный путь, который выбрал Михаил Петрович Симонов, ведёт в тупик. Но рано или поздно всё должно встать на свои места. Надо сказать, количество «самолётов XXI века», выпускаемых различными фирмами, в том числе Сухого и нашей, превосходит все разумные пределы. Мне эта ситуация немного напоминает ситуацию в нашем кинематографе: картин снимается мизерное количество, а количество ежегодных премий всё увеличивается.

Решить вопрос, какой самолёт имеет больше преимуществ — МиГ-29 или Су-27, — можно было очень просто: в учебном воздушном бою. Конечно, микояновцам было интересно узнать, какой самолёт лучше, но главной причиной, по которой мы настаивали на проведении таких боёв, было не это. Главное, в таком бою можно было смоделировать свои действия против условного противника. Скажем, против «связки» американских истребителей F-15 — F-16, примерно подходящих под «весовую категорию» Су-27 и МиГ-29. Конечно, аналогия этих «связок» достаточно условна. Но даже при всей условности такого боя в нём можно было выработать тактику действий как против одиночного тяжёлого истребителя, так и против «связки» тяжёлого и лёгкого истребителей (F-15 — F-16).

Сама эта идея подсказывалась здравым смыслом. Кстати, многие военные и гражданские институты — ЦНИИ-30, ГНИКИ, ЛИИ, ЦАГИ, НИИАС её поддержали. Но как всегда, главным противником здравого смысла выступил Михаил Петрович Симонов. Любая инициатива натыкалась на его прямое противодействие. Правда, на уровне главных конструкторов и технических руководителей фирмы Сухого наша инициатива поначалу встретила поддержку. Мы даже совместно подготовили программу воздушных боёв, за три недели проработав очень большой материал. Но оказалось, что этот вопрос находится в исключительной компетенции их генерального конструктора. И если на нашей фирме генеральный конструктор Беляков дал мне полный карт-бланш на решение этого вопроса то у суховцев ни главный конструктор Никитин, ни главный конструктор Марбашев были не вправе это делать. А генеральный конструктор Симонов, как я уже сказал, эту идею категорически отверг.