Такамацу. Да, конечно.

Хацуми. Во время и после окончания эпохи междоусобных войн, особенно во времена Ода, Тоётоми и Токугава было написано особенно много романов об искусстве ниндзя.

Такамацу. Да. Момоти Сандю, Тогакурэ Дайсукэ и Исикава Гоэмон были очень популярными литературными героями. К сожалению, Исикава Гоэмон писателями более позднего времени представлен злодеем, но в действительности он таковым не был. В хрониках говорится, что он общался с уважаемыми людьми. Говорят, будто его сварили живым в котле, но я не верю в то, что его смогли поймать. Достоин упоминания также другой мастер нинзюцу по имени Кидомару. Однако в эпоху междоусобных войн почти все документы терпевших поражение уничтожались. Кроме того, победители вероятно оставляли только те записи, которые отражали действительность — с точки зрения победителей — наилучшим образом. Это очень важно при исследовании истории ниндзюцу. С другой стороны, информация, предаваемая устно, может сохраняться очень долго.

Хацуми. Когда же ниндзюцу сложилось как вид боевого искусства?

Такамацу. Я слышал от своего учителя, что в период между эпохами Мандзю (1024 год н. э.) и Сёхо (1074 год н. э.) ниндзюцу уже вполне сложилось.

Хацуми. Понятно. Люди часто настроены против ниндзя. Я думаю, что такому образу в общественном мнении ниндзя обязаны тем, кто осмеливается изображать их в романах и пьесах, ничего в действительности не зная о ниндзюцу.

Такамацу. Я совершенно с вами согласен. Только очень немногие ниндзя в действительности соответствуют этому званию. В эпоху междоусобных войн многие погибали, не успев стать мастерами.

Хацуми. Действительно, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как я занимаюсь под вашим руководством, а мое ниндзюцу еще очень далеко от совершенства.

Такамацу. В эру богов император Дзинму повелел Окумэ но микото отвечать за синобу хо или искусство тайны. В свою очередь, Окумэ но микото поручил одному из своих последователей активную роль в службе тайных действий Кисю — синобу хо. Я слышал, что этот человек приглашал воинов-отшельников в Кумано в Кисю участвовать в создании искусства тайных действий. Каждый знает историю о Ямато Такэру но микото, который с помощью синобу хо — переодевшись женщиной — подавил восстание в Кумасо. Говорят, что Сётоку Тайси, наследный принц Сётоку (574–622 году н. э.) тоже пользовался услугами синоби или ниндзя при основании государства.

Сохранились и другие записи, имеющие отношение к ниндзя. Монах Докё (?-772 год) был приговорен к изгнанию феодалом Окума Вакэ но Киёмаро, верным слугой императора за то, что осмелился встать на его пути. Докё расставил пятнадцать убийц на пути Кёмаро в Окума, приказав его убить. Однако телохранители Кемаро — братья Отомо, Комаро и Такэмаро — которые были мастерами ниндзюцу, кэмпо и бодзюцу перебили всех бандитов. Применявшееся тогда будзюцу было записано на свитке Рюсэн но маки, о котором я уже вам говорил. Этот свиток содержит описание ниндзюцу, сюрикэн и кусаригама.

Хацуми. Я знаю об этом. Ниндзюцу пустило корни в провинциях Ига и Кога и приобрело различные формы. Например, свиток дэнсё о стиле Кумогакурэ рю нинпо содержит сведения о Сарутоби Сасукэ как мастере в технике перепрыгивания с ветки на ветку, подобно обезьяне, с помощью раздвоенного копья.

Такамацу. Точно. При том, что раньше имена давали в основном по названию места жительства, он получил имя по названию своего искусства (сарутоби — по-японски прыжки обезьяны). Мы не можем пропустить этот момент при изучении истории ниндзюцу.

Хацуми. Во времена, когда сведения о происхождении могли стать гибельными для человека, некоторые естественно, уничтожали информацио о своей генеалогии. И наоборот, человек, озабоченный проблемой своей родовитости мог внести туда свои дополнения.

Рассматривая генеалогии ниндзя, мы часто видим незаполненные места. По-видимому, их оставляли до появления верных последователей, не так ли?

Такамацу. Да, это так. Если мы будем судить только по записям, то можем совершить очень грубую ошибку.

Но вернемся к ниндзюцу. Так как синобу хо или синобу вадза (искусство тайных действий) стало назваться ниндзюцу, истинные ниндзя стали понимать, что им следует выглядеть достойно в глазах людей. Они старались избегать лишних столкновений и конфликтов. Я перенял у своего учителя долг ниндзя стремиться к соблюдению законов гуманизма. Ни в одном сражении не должно нарушаться это правило. Следовательно, враг, нарушающий законы природы, проиграл сражение, еще до его начала. Важнейший приоритет для ниндзя — победа без боя, надо всегда стремиться именно к такой победе. Я постиг это сердцем. Люди не могут достичь такого понимания, пока не подвергнутся испытаниям. Вы должны все время об этом помнить, Хацуми Сенсей. Понимание постепенно проникнет к тебе в сердце и найдет выражение в проявлении духа, который с высыхающим потом поднимется к небу, и тогда Ками научит тебя многому.

Минуло уже восемнадцать лет, с тех пор как нас покинул Сэнсэй Такамацу. Я часто говорю с ним, обращаясь к небу, во время тренировок, когда до пота работаю со своими учениками. Наш разговор происходит тайно и беззвучно: — Сэнсэй! Сейчас я понимаю, почему вы назвали меня сэнсэй Хацуми. Один художник сказал: «Человек проводит первые сорок лет в учении и тренировках, затем тридцать лет в поисках и испытаниях и, наконец, встречает свои лучшие дни». Мне посчастливилось встретиться с вами, когда вам было семьдесят. Ведь это значит, что я мог тренироваться в окружении прекрасных цветов вашего мастерства. Мне казалось, будто я тренируюсь в саду среди цветов, а не в спортивном зале. Когда я ошибался в тренировках, вы говорили: «Это моя вина, я не научил тебя». Теперь я понимаю, что вы имели в виду. Вы хотели привить мне чувство гэзасин (чувство вины из-за неправильных действий) и чувство благодарности. Я благодарен вам за оба чувства. Отныне я прививаю своим ученикам и то, и другое. Вы были единственным учителем, уход которого настолько расстроил меня. Я знаю насколько велико горе расставания с учителем. Это все равно, что потерять родителей. Вот почему я посоветовал одному из моих учеников самому не идти в учителя. К моему глубокому сожалению, он покинул меня, не попытавшись узнать истинную причину моих слов. И тем не менее я искренне желаю своим ученикам стать хорошими учителями.