– Даже ваш отец не должен знать? – проницательность Гнева искренне радовала.

– Он в первую очередь.

– А, – и тут наемник снова улыбнулся, – айсир Грахсовен?

Я рассмеялась, ох и проницателен же этот человек, было бы истинным удовольствием взять его во дворец своим доверенным лицом.

– Ни в коем случае, – я поднялась и одновременно положила мешочек с золотом поверх исписанного листка, – если Динар узнает об этой… черте моей сестрички, как и о ее… пристрастиях, он откажется жениться, а это мне крайне невыгодно.

– Понимаю…

Мы вышли во двор, обговаривая подробности, а там нас уже ждали, и должна отметить, что разгневанный вид медноволосого пугал даже лошадей.

– Удачи вам, – нагнувшись ко мне, шепнул Гнев.

– Благодарю, – искренне ответила я.

На этот раз Динар вначале посадил меня, затем забрался на коня сам, не прощаясь, покинул территории гильдии.

– Ты голодна? – соизволил заговорить Рыжий, едва мы отъехали от ворот.

– Немного… поехали во дворец, там проберемся на кухню… и…

Я зевнула, позабыв даже прикрыть рот ладонью, и проснулась, едва лошадь остановила свой неторопливый ход.

Торопливо попрощавшись с Динаром, исключительно ради того, чтобы не наговорить ему лишнего, я почти бегом отправилась в собственные покои. А уже через несколько минут по веревочной лестнице спустилась в сад, а оттуда вместе с сопровождающим меня Хантром дошла до пруда и вдоволь наплавалась – жизнь у орков оказала на меня гораздо большее влияние, чем можно было бы подумать. Ужинать пришлось фруктами.

– Никогда!

– Катриона, ты выполнишь отцовскую волю!

– Нет!

– А я сказал…

– А мне исключительно наплевать, что вы сказали!

– Ты смеешь мне грубить!

– Да, я смею! Я вообще смелая, вся в вас, дорогой отец!

Разговор происходил за королевским завтраком и велся в присутствии, а точнее, в совершеннейшем игнорировании присутствующих членов королевской семьи, придворных и слуг.

– А я сказал, ты примешь правителя Либерии! – вопил покрасневший от гнева отец.

– Читайте по губам, дорогой батюшка: НИКОГДА!

Весь аппетит испортил, и так в последнее время сплю и вижу жареного кабанчика на вертеле. Со стоном, полным страдания, сажусь обратно, с тоской смотрю на полную тарелку… К оркам хочу, очень!

– Катриона, – подозрительно ласково заговорил отец, – я прошу тебя… нам нужен договор с Либерией… негоже портить отношения со страной лишь из-за того, что у ее высочества настроение плохое…

Нервная я стала… Совсем нервная…

– Хорошо, будь по-вашему, – даже есть не хочется, – но… вы пожалеете о своем решении!

И, не дожидаясь окончания королевского завтрака, я поднялась, позволив стулу упасть с грохотом, с удовольствием попинала его, потом добавила к грохоту тарелку и бокал… Обидно то, что все придворные отреагировали ледяным спокойствием, словно это вполне обычное явление.

Стремительно покинула трапезную, пробежалась по лестнице и не сразу расслышала торопливые шаги позади.

– Кат, – Динар догнал, схватив за плечо, рывком развернул к себе. – Что происходит?

Ррр, убить бы кого сейчас!

– Либерия, – прошипела я, понимая, что он не отстанет, – кочевники, чтоб их… мором побило!

Динар взял меня за руку, отвел к колоннам и, прислонив спиной к холодному мрамору, просто постоял рядом. Помогло, – и прохлада камня, и его молчаливая поддержка.

– Есть два варианта, – заметив, что я успокоилась, произнес Динар, – вариант первый – ты принимаешь посла, вариант второй – сопровождаешь меня в Далларию.

Я хмуро посмотрела на медноволосого. Что он с первого дня возвращения контролировал и Готмир, и Далларию, я знала, ведь гонцы с письмами мелькали в Ирани в любое время суток, и мне оставалось лишь завидовать черной завистью, поражаясь его работоспособности…

– Чем вызвана подобная спешка? – поинтересовалась я, понимая, что отнюдь не рыцарское стремление спасти меня вынуждает его вернуться на родину.

– Возникли… трудности в понимании некоторыми из горных кланов статуса… правителя, – нехотя ответил рыжий.

М-м, бунт в родном государстве. Учитывая взрывоопасные нравы горных, ничего удивительного.

– Всегда мечтала осмотреть новые территориальные приобретения Оитлона, – съязвила я.

– Решено, – Динар скрестил руки на груди, словно подчеркнув разом ширину своих плеч… так, кажется, опять любуюсь природой, – теперь поясни, что такого ужасного в либерийцах?