В апреле 1990 года сорокалетний Виктор Молчанов, по профессии механизатор, житель станицы Троицкой Краснодарского края, совершил, по его словам, непродолжительный вояж на некую иную планету… Надо тут сразу же заметить, что по образу жизни, по широте кругозора и по специфике повседневных интересов Молчанов точная копия Владимира Прокофьева. Как и Прокофьев, он полностью сосредоточен на своих текущих делах и заботах. Будни землепашца вся его жизнь, а колхозные поля его мир, рискну даже сказать его исчерпывающая Вселенная, ибо Виктор живет в своей родной станице практически безвылазно. Он ненавидит дальние поездки и вполне удовлетворен тем, как живет.

Искусству правильной литературной речи никто Виктора Молчанова не обучал. Говорить ему трудно. Он делает большие паузы в беседе, с натугой подбирает нужные слова, запинается… Толкуя о невероятных событиях в жизни Владимира Прокофьева, я, если помните, охарактеризовал Прокофьева, как человеческий тип, через понятие «простая душа». Так вот, здесь тот же самый случай.

Около 23 часов 19 апреля Виктор вышел из своей хаты на двор. Он направлялся к деревянной будке туалета, чей слегка покосившийся силуэт маячил в дальнем конце приусадебного участка. В этот исторический в его жизни момент были на нем только трусы и майка, увы, не первой свежести. А на босых ногах не по размеру большие галоши, шлепавшие о землю при каждом шаге соскакивающими с пяток задниками. Тропинка, ведущая к месту общественного пользования, вилась по огороду среди грядок, на которых уже дружно взошли лук и редиска, чеснок и укроп. Весна на юге России дело раннее.

Не успел Молчанов сделать по той тропинке и нескольких шагов, как тут же застыл столбом, пялясь в недоумении перед собой.

Прямо над грядками в метре над землей, увидел он, висел в воздухе огромный серебристый шар. По шару параллельно земле тянулась цепочка круглых иллюминаторов, разделявшая его надвое. К будке туалета было не пройти небесное диво перегораживало дорогу.

Со стороны шара донесся голос, глухой, «механический»:

Иди сюда.

Молчанов постоял мгновение, переминаясь с ноги на ногу, обдумывая услышанное. А потом, почесав рукой в затылке, проговорил:

Сейчас оденусь. Потом приду.

Не надо одеваться, раздалось в ответ.

Виктор проигнорировал сказанное. Тут, понимаешь ли, мировая сенсация, марсиане прилетели, подумал он, а я перед ними в исподнем стою, грязном и пропотевшем. Это не дело. Надо бы приодеться поприличнее. Рубашечку белую надеть, костюм. Ну и туфли выходные, само собой.

Он вернулся в дом.

Его жена лежала в это время уже в постели, охваченная полудремой. Молчанов подошел к платяному шкафу, распахнул дверцы и со свойственной ему неторопливостью стал рассматривать висевшие в нем вещи. Он соображал, где, под какой кофточкой жены хоронится на плечиках его лучшая белая сорочка. Озирая содержимое гардероба, Виктор рассеянно пробормотал, обращаясь к супруге:

Эй, слышишь! Тут, значит, такое дело… Марсиане прилетели.

— Кто?

Марсиане.

Откуда?

А кто их знает. Прилетели, в общем. И все. На нашем огороде приземлились. Перед сортиром. Хочешь пойти посмотреть?

Перед сортиром, говоришь?

Ага.

Жена Виктора завозилась на постели, отворачиваясь лицом к стене.

Горе ты мое луковое, прошептала она сонно. Пить надо меньше.

Да я сегодня не пил, обиделся Виктор.

Пошел к черту. Не мешай спать.

Виктор не стал перечить супруге, которую всегда слегка побаивался. Он закрыл дверки платяного шкафа и с растерянностью во взгляде воззрился на них. Зачем он открывал шкаф? Что хотел взять из него? Молчанов наморщил лоб, мучительно вспоминая. Не вспоминалось. Пожав плечами, он шагнул к двери, ведущей в сени. Единственная мысль горела сейчас у него в голове как фонарь: марсиане ждут его и, стало быть, следует поторапливаться.

С высокой степенью достоверности можно утверждать, что в тот момент Молчанов, сам того не подозревая, уже вошел в активную фазу прямого психического контакта с экипажем НЛО. Ибо, скорее всего, по их мысленному приказу… забыл принарядиться, хотя, собственно, только ради этого и возвращался в дом!

Шар висел на прежнем месте, чудовищно огромный, блестящий, словно отлитый из серебра. Стоило Виктору появиться на пороге хаты, как в нижней части шара распахнулся люк. Он был похож на половинку луны по своим очертаниям. Из люка стремительно вылетела металлическая серебристая лента длиною не менее десяти метров и шириной в полметра. Конец ленты, слегка вибрируя в воздухе, замер прямо у ног Молчанова.

Голос из шара приказал:

Сними галоши.

Зачарованно глядя на открытый люк в борту иноземного шлюпа, Молчанов дрыгнул левой ногой, и галоша легко слетела с нее.

Сними вторую и встань на ленту, тоном, не терпящим возражений, пролаял голос.

Что Виктор и сделал.

И его вместе с лентой буквально всосало внутрь шара.

Молчанов вспоминает:

Я оказался в круглом большом зале. Его диаметр был около пятнадцати метров, а высота не менее пяти метров. Там меня поджидал инопланетянин, марсианин называйте как хотите. В любом случае это был не земной человек. Ростом он был более трех метров. Его тело, плотно обтянутое серебристым комбинезоном типа аквалангистского, выглядело удивительно худосочным, ненормально этак, знаете ли, растянутым по вертикали. Запомнились очень длинные руки, свисавшие ниже колен. Глаза большие, раскосые. А во всем остальном лицо вполне человеческое, но почему-то пепельно-серого цвета.