Даже Го поморщился от этой картины. Слон величиной с хороший трехэтажный дом внушал страх и ужас. «Когда-нибудь это дикое животное сломает прутья загона, и растопчет весь город» — думал Го, — «также как он, лучший ассасин Гибурга, нарушит законы мироздания и убьет кое-кого».

Утренние колокола били набат. Они располагались на многочисленных храмах. То тут, то там, где вьется дым горящих подношений. И гномы, и рабы-эльфы, и рабы-орки, и прочие низшие входят туда на равных с людьми. Подкладывают в огонь кусок плавкого свинца или сухого дерева.

И они нисколько не сомневаются в обязательности этого ежедневного обряда. Возможно потому, что боги не раз в далеком прошлом ступали на их землю, принося то великие дары, а то ужасные разрушения.

Да и как тут засомневаешься — куда не кинешь взгляд, всюду их рук дело.

Там, где махнул кузнечным молотом Сефлакс, — вздыбились горы с железной рудой внутри. Где прошла прекрасная богиня Ио — выросли зеленые леса. Злобный Безымянный изрубил мечом землю в карьеры и пропасти, а плачущий Гобо создал озера и океаны.

Божествами, впрочем, их называли только низшие расы. Го и другие люди предпочитали называть Мастерами, как существами, обладавшими некоторыми навыками в совершенстве.

Так были храмы Мастеров меча и кузнечного дела, Мастеров копья и лука, Мастеров земельного дела и строительства крепостей. И даже «Эльфийской Магии».

А в центре города расположился самый большой и красивый храм — храм Мастера Игры. Главного Бога среди всех остальных, что владел в совершенстве подкидыванием костей и ни разу не проигрывал в шатранж или четурангу.

Согласно легенде, он обобрал до нитки остальных Мастеров. Хитрозадый ублюдок — так его называют в этой легенде…

Он же, по слухам, мог просто захлопнуть доску и сложить туда резные деревянные фигуры, то есть окончить существование этого мира. Ведь любая жизнь с его точки зрения не более чем игра. Оттого люди развлекали его прямо в храме, дабы Мастеру все это не наскучило.

Игроки сидели на подмостках храма и внутри. Бесконечные турниры ума длились годами. Старцы и юноши двигали камни по доскам в надежде обрести мастерство идеального хода.

Азартные крики разносились по всей храмовой площади. Кто-то зарабатывал там золото, а кто-то и вправду искал красоту искусства.

Товарные лавки гномов, замок Реле и крепостные стены, темневшие провалами бойниц. Гигантские шары компенсации, пылавшие жаром. Башни магистратуры, железные дороги, мосты и переходы. Висящие в воздухе дирижабли. Это была хорошая крыша. С нее был виден весь Гибург Механический.

Го сонно потянулся, прокручивая разговор в голове.

— Один выстрел, Го. У тебя будет один выстрел, — сказал тогда эльф, будто поучая.

Поучая Го — лучшего стрелка континента. На что ему осталось только издевательски засмеяться.

— Тех, кому приходится стрелять дважды, ищи в своем лесу, а не в нашей гильдии. Договорились, Эльф?

— Вас погубит самонадеянность, Человек, — качнул длинноухий плечами. — По-моему, мы платим достаточно, чтобы ты засунул поглубже оскорбления в свое мерзкое дышло и просто слушал… Ты знаешь, что делать после исполнения?

— После таких заказов исчезают из Империи. Это очевидно.

— Мы можем помочь исчезнуть?

— Не стоит, Эльф. У меня свои планы.

«А какие у меня планы?» — задумался, было, Го, но тут же выбросил всякую чепуху из головы.

Дул влажный восточный ветер. Так и порох может отсыреть.

Вот это действительно важно.

Замок Реле воздвигнут на берегу реки, прирученной и протекающей прямо по городу.

Возвышается на окраине Гибурга темной громадой. Нависает над горожанами невообразимой формой и точными пропорциями. Построенный по канонам науки, он истинно уникален: стены — кривая эллипса, концентрические башни — одна в другой; перемыкаются сквозными переходами. Тяга вертикальных вентиляционных шахт так велика, что даже птицы, случайно залетевшие внутрь, не в силах вылететь из его темных недр.

Верхняя точка крепостной стены заканчивается гигантскими часами на паровом двигателе. Когда звонят они, то сотрясается весь Гибург в мелодическом консонансе. Голуби падают на лету, а давно глухие часовщики зажимают уши.

Владелец замка при жизни был первым Лордом машиностроителем. Он изобрел паровые схемы, кинетический контур и самое невообразимое — принесшее ему одновременно и немеркнущую славу, и насмешки, — универсальную санитарную систему Реле.

Не чудо ли заменить обычную ночную вазу механическим устройством?