– Вера... Я выйду, на минутку... покурить...

– Да, да, выйди!.. – охотно и быстро ответила она.

Вышел. Закурил. Не понимал отчего, но почувствовал какую-то тревогу внутри. Казалось бы, чего как лучше... Проста с ним и откровенна. Позвала снова. Смеётся... А как красива!.. Безумно красива! Может, от этого волнение? Что слишком хороша для него? Разговаривает охотно, но ничего, по сути не сказала. Торопливо вернулся. И снова её не было в кухне.

– Вера... – произнёс он с волнением и встал перед занавеской, как перед каменной стеной.

– Я сейчас, я чуть-чуть... – ответила она потерянным голосом.

Волнение его достигло предела и он снова, как в прошлый раз принял неожиданный для себя шаг. Но в тот раз наружу, а сейчас – внутрь!

В комнате полумрак, только пробивающийся сквозь занавеску свет. Она лежала на кровати, шуба в ногах, у изголовья на стуле, - чашка с какой-то водой. Он всматривался, остановившись в нерешительности.

– Ты что... Что с тобой?..

Она усмехнулась слабо.

– Ничего... Я сейчас... Голова кружится. Болит немного...

Он тут же подошёл близко, присел, напрягал зрение, разглядывая её лицо.

– Есть хочешь? – улыбалась она вяло, - знаю, голодный, давно здесь, а у самого нет ничего... Иди на кухню, я сейчас... – шевельнулась в кровати.

– Нет... не пойду... – вырвалось у него.

Она опять улыбнулась нехотя. Он, сдерживал дыхание. От чего-то разволновалось сердце. Стучит, как барабан.

– Может, надо чего-нибудь? – поёжился он.

Она промолчала.

– Рома... скажи... зачем я тебе, б.у. – Тебе молодая девочка нужна, чистая.

Его бросило в дрожь. Охватило как морозцем, когда слова дошли до сознания.

– Не говори! Не надо так... Не говори... – отрывисто повысил он голос.

Она отвернула голову.

– Ты лучше... лучше всех... – с волнением выскочило у него.

– Ой, Рома!.. – качнула она головой слабо, смотря в потолок, - ты что, рекламы насмотрелся...

– Какой? Я не смотрю ничего...

– ... И книжек не читаешь! – повернула голову к нему.

– Почему? Читаю...

– А что последнее прочитал? – улыбнулась она.

Она улыбнулась. И он передохнул коротко.

– Последнее?. – задумался, потом улыбнулся в ответ.

– Коза и семеро козлят!

Она упёрлась затылком в подушку и взорвалась смехом, красивым смехом с переливом в голосе.

– Ой, Рома!.. – вытирала она слёзы, вздрагивая.

Он улыбался.

– Это я Максимке читал, сыну сестры...

Она повернулась набок и продолжала смеяться, открыто его рассматривала привстав на локоть.

– Иди, я встаю! – улыбалась ему в лицо.

Он тут же встал, заметив на ходу, изгиб её тела, как у волны. Действительно, сразу вышла, жмурилась на свет. А он рассматривал её платье.

– Ну? – улыбалась она.

– А давай! За знакомство! – кивнул он на порог, - шампанского!

– Так ещё не Новый год? – присела она.

– Ну и что! Это важнее.

– Ты так считаешь, да?

– Конечно!

Она отвернулась в тёмное окно. Он стал возиться с бутылкой. Увидел её отражение в стекле, замер.

– Болит?

– Немного... – усмехнулась чуть, не отрываясь от окна.

– Наверно, думаешь много.

– А что мне остаётся?..

Он качнул головой. Хлопнула пробка. Она вздрогнула и повернулась. Шампанское с бульканьем и шипением понеслось в фужеры. Он сразу подал ей один и присел торопливо.

– Значит, за знакомство? – улыбалась она.

– Да. – Смотрел он на неё не мигая.

Звякнули фужеры друг о друга.

– Спасибо, Рома...

– За что? – пожал он плечами.

Она медленно пила, прикрыв веки. Так же медленно поставила фужер на стол. Раздумывала.

– За что?.. – как бы спросила себя, - ты ешь, ешь... Мой бывший муж... сказал тогда, два года назад – «Ты мне нужна». Ещё ему много чего нужно было. И связал меня этим. А этот... – взяла она пальцами разрезанный апельсин, - Толик, сказал что всё сделает для меня... – стала она сосать оранжевый кружок, - а зачем?

Рома молча жевал, следил за её мыслью и глазами, блуждающими за окном.

– А ты сказал... самое главное!.. – без улыбки продолжала она, как бы разговаривая сама с собой.