Анька вдруг прижалась щекой к колючей шинели, вздохнула сдавленно.

– Как ты и хотел... – сказала тихо, быстро мигая глазами.

– Ань... – почти шептал он, гладя её по спине, и у самого подкатил комок к горлу.

– Идём быстрей! – вдруг оживилась она.

Вышли на дорогу.

– Не верила уже, что отпустят... – вздохнула она, обивая снег с сапог.

– Ты и помогла! Твоё фото!

– Да? Как это? – засмеялась она.

– Я просился, говорил, разные там, а мне капитан, что мол ничего, с родителями, родители помогут... А я, что она одна живёт. В новом домике. Он стал спрашивать, что, где? Заинтересовался. Тогда я ему всё... И про домик и про посёлок и про туристов... А он опять, всё спрашивает. К себе в кабинет пригласил. Я уже не знаю чего... Так хотелось домой. Рассказал и про машину и как строили. Всё, короче... Само... Он спросил, есть ли фотографии? Я сходил, принёс со свадьбы... Он говорит, что красиво у вас, твою увидел, говорит: - «Девчонка совсем... и одна». Ладно говорит. А любишь? А я: - «Товарищ капитан!..» Он смеётся, тебе, говорит, и так немного осталось. Молчал сидел. И я молчу. Всё сказал уже. Потом встал, и говорит: - «Десять суток! Собирайся! Завтра приказ будет!» Я, Ань, чуть... – рассказывал тихо Андрей, опустив вниз голову.

Скрипел снег под каблуками. Незаметно подошли к дому Бранта. Свет в окнах. Машина в снегу. Тихо. Вдруг тявкнула, завизжала Альфа, и раскатилась весёлым лаем.

– Узнала! А как ты прошёл?

– Я сперва постоял... Потом кричу, кричу, она смотрит, сморит... Потом как запрыгает на задних лапах, цепь натянула, заскулит как, завизжит! Я к ней... – улыбался он, - а она как даст лапами и покатила меня! И лизать и лизать!.. Еле встал... Выросла!

Анька разлилась смехом.

– Да! А ты думал?! Знаешь, как меня сторожит? Никого не подпускает! А это ты, тут, лазил везде? – смотрела она на следы у сарая и возле окон.

– Я... Расчистили! Вадик, да?

– Вадька! Кто же!.. Почти каждый день... Брант тоже, иногда заходят с Аллкой! Пока мы болтам, он снег чистит. Снегу нынче!.. – отпирала она дверь.

– Ну! Вот и дома... Заходи быстрей...

– А ёлку?.. Так и не выключаешь?

– Не выключаю... Пока не вернёшься... думала...

Снег, свежеиспечённый пирог, стал покрываться блестящей корочкой. После обеда, совсем тепло. Повернёшь лицо к солнцу, закроешь глаза и если нет ветра, то почувствуешь раннее летнее утро. Чуть припекает даже... Шумливые воробьи стайками носятся по деревьям, громко чирикают. Вовсю течёт с крыш по длинным сосулькам. Потемнел снег в ручье, осел и если раскопать глубже, мутная вода уже скопилась в русле и ждёт, когда освободиться путь. Сосновый лес давно очистился от снега и грелся, оттаивал, под ослепительными лучами.

Торопливо завозили последний материал на огромное поле. Складировали и вы домах и на очищенных площадках на подкладки из брусьев. Пойдёт таить снег разом, не проехать не на чём. На дороге и сейчас каша. Каждый день, кто-нибудь, кого-нибудь тащит. Рыхлый снег, напитался влагой.

Антон с Виктором не сидели на месте. Не упустить бы чего. Опыта строить зимой не было. Завезли даже кирпич для печей. Всё, что тяжёлое и большое. Часто стали появляться новые хозяева. Но больше мешали, застревая в снегу и загораживая движение. Лазали по домам, отвлекая бригады расспросами. Да ещё жён своих привезут, а то и родственников. А больше хвалили и удивлялись быстрым темпам. Тут же, на радостях изливали свои планы или просили совета, как что лучше устроить потом.

Мужики улыбались. Понимали. Весна пришла. Хлопотливое время и проснувшаяся земля звала. Звала всех. И хорошо, что они услышали это. Природа манила и возбуждала бурные фантазии в воображении.

Но вот же, стоят ведь!.. Цветные крыши яркими пятнами веселили снежно-серое однообразие. Кругом движение, идёт работа. А ещё осенью было чистое рыжее поле. Быстро знакомились с новыми соседями. Собирались кучками на тропинках и мешали рабочим ходить.

Но ничего, скоро начнёт таять, думали мужики, никто не сунется! Но и хорошо как-то, приятно... Для них ведь делали. Понятно, что им не терпится. Не терпелось и самим. Подсохнет земля, пойдут бригадами гулять по полям, подбирать себе подходящие места. Где лесок, где овраг, где косогор... Кому что приглянётся? Есть конечно и линия дороги, и края есть. Но такой простор! Уже сейчас переговаривались между собой, вспоминая знакомые места. Спрашивали друг у друга, кому что нравится. Да ещё местные попросили у Антона несколько участков. Так, без домов пока. Сами будут потихоньку... И одна семья приедет из Австрии. Наши, конечно... Послушали, посмотрели. И уезжая, просили Антона оставить им тоже кусочек земли. Разговаривали серьёзно, долго... Уезжали мол, когда была безысходность и неразбериха. Но чужбина, как мачеха, светит, да не греет... Пробыв две недели, поговорив с молодёжью а Холмах, посмотрев, как идут дела на строительстве, поняли: что не смогут больше оставаться там. Незачем.

Весна была бурной. Южный вечер ласкал кожу. Щебетание птиц тревожило душу. Всё преображалось на глазах. Днём пекло солнце, как летом и проседал и проседал снег с каждым днём, местами оголялась земля. Мутновато зелёной водой зашумел ручей. Каждый день менялась картина перед взором и всё больше и больше показывалось серо-зелёных островков. Хрустели по утрам корочки льда под ногами, сочилась повсюду вода после полудня. Кругом лужи и весёлые голоса жителей. Всех потянуло на улицу. Раскидывали последний снег, прочищали ложбинки на земле, что бы ушла быстрей талая вода. Набухли почки на деревьях и кустах. Заползали мошки по прогретым стенам домов. По серебристым почкам ивовых кустов поползли проснувшиеся пчёлы.

Солнце садилось не торопясь, длинной дугой очертив небо. Чистыми, яркими красками горели закаты меж кучных облаков. У весны даже был свой запах. Свежий и неповторимый.

Из соседней комнаты раздался женский смех. Потом ещё хором в несколько голосов. Австриец улыбнулся, поднял глаза на Кирилла. Тот тоже, оторвав взгляд от мольберта усмехнулся быстро. Узнал Катькин голосок. Здесь, в старом доме Санниковых девчонки, вслед за Кириллом, организовали себе мастерскую. Только он переехал в комнату матери, а Ольге с Катей поставили швейную машинку в большой комнате.

Решили мансарду освободить на лето, тесновато стало. А там на верху, хорошая спальня получилась, светло и просторно. От крыши печёт правда, но откроешь ставни, свежий ветерок вмиг разгонит духоту и станет так легко дышать. Да ещё повеет ароматами из сада, просто прелесть! И обе зари видно: и утреннюю и вечернюю.

Кирилл решил было закончить на сегодня, но заказчик заслушавшись смехом девчонок, сделал удивительное выражение лица. Открылся, как говорят, совсем забывшись, что позирует художнику. Кирилл быстро ловил детали и делал едва заметные поправки, после чего лицо приобретало живой, подвижный оттенок.