— Он приехал за мной, — сказал Чиун.

— Куда это вы собрались?

— Я уже говорил. Еду в Синанджу.

— Буду ждать твоего возвращения здесь.

Чиун печально улыбнулся.

— Хорошо, если твои слова окажутся правдой. Но если ты все же покинешь эту комнату, дай мне знать, чтобы я мог тебя найти.

— А зачем мне уходить отсюда? В Денвере можно свихнуться с таким же успехом, как и во всех других местах.

— Ты не останешься здесь, — сказал Чиун. — Только не забывай о судьбе Лу.

Старик подобрал кимоно и заскользил к двери.

— Ты обещаешь мне? Не забудешь мой рассказ, Римо?

— Не знаю, какое он имеет ко мне отношение, — отнекивался Римо. — Я не потомок Лу. Я родом из Нью-Джерси.

— Ты следующий Мастер Синанджу. Непрерывная тысячелетняя цепь времени связывает тебя с Лу Опозоренным.

— Ты только зря тратишь время, отправляясь в это путешествие, — сказал Римо.

— Помни о Лу. И не делай глупостей в мое отсутствие, — наставительно произнес Чиун.

Если Бен Сар Дин что-то и понял за время своего пребывания на посту главы религиозной общины, то, главным образом, одно: не надо доверять человеку, исповедующему какую-нибудь из множества индийских религий.

Именно поэтому он испытывал определенные сомнения по поводу О.Х. Бейнса, хотя и не мог бы сказать, чем они вызваны. Ведь если бы он, нарушив многовековую традицию своей семьи, решил сказать раз в жизни правду, то ему пришлось бы признать, что у Кали не было более пылкого почитателя, чем этот функционер из авиабизнеса.

Теперь у Бейнса вошло в привычку ночью спать в ашраме, на полу, свернувшись клубочком у подножья статуи, чтобы, по его словам, “эти ненормальные не нанесли ущерба Нашей Богине”. Днем он тоже целыми днями торчал в ашраме, а когда Бен Сар Дин спросил, не требуют ли дела его присутствия в офисе авиакомпании, Бейнс только улыбнулся и ответил:

— Там все идет хорошо и без меня. Ведь мы, — “безопасная авиалиния”. Никаких смертных случаев. Нам уже даже реклама не нужна. Люди выстраиваются в очередь, чтобы купить билеты на рейсы “Джаст Фолкс”.

Но не хотел ли Бейнс чего-нибудь еще? — задавал себе вопрос Бен Сар Дин. Американец заключил с ним сделку, и теперь полеты на “Джаст Фолкс” не заканчивались смертями. Однако Бейнс мог получить и больше. Иметь, например, процент с дохода. Или при помощи заказных убийств сводить счеты с врагами.

Но Бейнс, казалось, ничего этого не хотел. По его словам, он жаждал только одного — служить Кали. “Все эти годы я служил Маммоне, крупному бизнесмену, — говорил Бейнс, кладя свою большую руку на кругленькое мягкое плечико индуса, — пора послужить тому, во что веришь. Чему-то более великому, чем ты сам”.

Бейнс уверенно произносил эти слова, а в это утро его речь звучала еще более убедительно. Он вбежал в кабинет, который Бен Сар Дин отгородил себе в гараже через дорогу, помахивая веером из авиационных билетов.

— Она все предусмотрела. Она все предусмотрела! — кричал Бейнс.

— Что предусмотрела? — спросил Бен Сар Дин. — И кто такая Она?

— Наша благословенная Кали, — проговорил Бейнс. — Слезы радости струились по его щекам. — Я провел всю ночь у ее ног. Больше никого в ашраме не было. А проснувшись, увидел в Ее руках вот эту пачку. — Он помахал билетами. — Чудо, — прибавил он. — Она явила нам чудо.

Бен Сар Дин внимательно изучил билеты. Все они были на рейсы компании “Эйр Юуроп”, их количества хватило бы, чтобы заполнить целый самолет. Телефонный звонок в авиакомпанию подтвердил, что за билеты заплачено наличными, но никто не смог вспомнить, кто их приобрел. Бен Сар Дин нервничал. Бог — это одно, а вот чудеса — это совсем другое.

— Разве это не великолепно? — сказал Бейнс.

— Это, конечно, экономит нам деньги, — признал Бен Сар Дин. — Сегодня же их раздадим. И еще — много румалов.

— Отдаем румалы — получаем назад большие бабки, — сказал Бейнс. — И все, благодаря Кали. О, Кали, будь благословенна!

И покинув кабинет Бен Cap Дина, Бейнс вернулся к себе в офис, позади ашрама, где прежде жил Бен Cap Дин.

Когда через некоторое время Бен Cap Дин зашел к Бейнсу, тот, заткнув одно ухо пальцем, орал в телефонную трубку.

— Конечно, Херб, дружище, — истошно вопил он. Ему приходилось так орать, потому что крики и песнопения, доносившиеся из ашрама, можно было записывать на сейсмограф. — Нет, — кричал Бейнс. — Сам я поехать не могу. Сейчас я очень занят своими религиозными делами. Но, думаю, что Эвелин и детям неплохо бы проветриться, тем более, что они так привязаны к тебе и Эмми.