Задумчиво следя за тем, как он ловко собирает помятые фрукты и другие продукты, Мона поняла, что случилось нечто невероятное.

Когда все снова оказалось в коричневом бумажном пакете, молодой человек заметил:

– Ущерб невелик, за исключением яиц. Они больше никогда не будут прежними.
– Он уныло посмотрел на промокший сверток и добавил: - Надеюсь, вы не собирались есть их на ужин?

– Честно говоря, собиралась.

Мужчина посмотрел на ее левую руку без кольца и спросил:

– Вас ждал ужин в одиночестве?

– Да, - призналась она.

– В пятницу вечером, накануне уик-энда?

– Я в Филадельфии всего несколько дней и еще не успела ни с кем познакомиться.

Хотя Мона любила людей, природная застенчивость, усугубленная воспитанием, мешала ей легко обзаводиться друзьями.

Он хлопнул себя по лбу и трагически воскликнул:

– Бедная маленькая Кэтти! Совсем одна в чужом городе!

Эта непритязательная шутка заставила ее рассмеяться.

Незнакомец уставился на нее как зачарованный и пробормотал:

– Ямочки на щеках и прекрасные зеленые глаза… Две вещи, которые я люблю больше всего на свете. Знаете, Кэтти, я никогда раньше не встречал такого сочетания.

– Меня зовут Мона, - сказала она.
– Мона Мэрчант.

– А я - Брет Роуд.

Они чинно пожали друг другу руки.

– Ну, раз уж я толкнул вас и лишил ужина, самое малое, что я могу для вас сделать, это угостить пиццей. Что скажете?

Следовало согласиться, но Мона вспомнила строгие предупреждения бабушки и заколебалась.

– Если вы не любите пиццу, то можно заменить ее спагетти.

Она едва заметно покачала головой.

– Я люблю пиццу.

Следя за ее лицом, Брет невозмутимо произнес:

– Я вижу, вас предупреждали, что не следует соглашаться на приглашения незнакомых чудаков.

Ответом был легкий румянец, появившийся на се щеках.

Брет усмехнулся.

– Конечно, у меня есть свои странности, но к чудакам я не отношусь.

Тут в Моне проснулось озорство, и она ответила:

– Может быть, вы и не чудак, но я слишком мало знаю вас, чтобы судить.

– Это легко исправить.

– Боюсь, тогда будет слишком поздно.

– Разумно. В таком случае позвольте заверить, что намерения у меня самые серьезные, а заодно рассказать вам о моем семейном положении, привычках и видах на будущее. Я не претендую ни на ваш кошелек, ни на вашу персону. Я не женат и ни с кем не помолвлен. Рогов и хвоста у меня нет, и людей я не убиваю. Во всяком случае, без предварительного предупреждения. С другой стороны, если вы предпочитаете более серьезные рекомендации, то мы оба наполовину англичане, наполовину американцы и живем в одном доме. Иными словами, я ваш сосед…

– Не уверена, что последний довод может кого-то успокоить, - лукаво ответила Мона.
– Думаю, даже Бостонский душитель был чьим-то соседом.

Он притворился обиженным.

– Если вам не нравится моя внешность, то так и скажите. Я мог бы пойти и утопиться в Делавэре, но ведь вы при этом не испытаете ни малейшего угрызения совести…

Мона, довольная этим шутливым разговором, рассмеялась.

– Приятно слышать. Потому что на самом деле противиться угрызениям совести я не умею.

– А противиться дружеским уговорам умеете?

– Не очень, - призналась она.

– А если бы я сказал, что был бы счастлив угостить вас пиццей?

– Я могла бы проявить слабость.

– Слава Богу!
– с жаром воскликнул Брет, ~

Ну что, может, поднимемся и оставим покупки, пока мы не умерли с голоду? Вы на каком этаже живете?

– На самом верхнем, в задней части.

– Я тоже живу на верхнем, только в передней части. Так что мы действительно соседи.

– Странно, что мы до сих пор не встретились, - удивилась Мона.

Он покачал головой.

– Наоборот, странно, что все-таки встретились. Вы сказали, что живете здесь всего несколько дней. А я не был у себя намного дольше. В подобных домах люди живут дверь в дверь, но видятся только случайно… Вообще-то в такое время я дома не бываю, но клиент, с которым я должен был обедать, позвонил в последнюю минуту и сказал, что не сможет прийти. Я чувствовал себя дурак дураком, поэтому решил зайти домой, надеть что-нибудь попроще и сбегать перекусить.
– Он улыбнулся и добавил: - И вижу, что правильно сделал.