Глухой Мулла сделал жест рукой.

— Терпение! Я еще не закончил.

Собравшиеся вновь обратились в слух и в страстном нетерпении даже подались вперед. Слышалось шумное дыхание взволнованной аудитории.

— Недавно в городе Оклахома было взорвано одно здание. В акции обвинили нас, хотя мы здесь ни при чем.

— Значит, Америку поразил антиисламский вирус! — воскликнул Юсеф.

— Нет, хорошо, что нас обвинили. Ибо несмотря на то что это оскорбление Аллаха, детьми которого все мы являемся, гораздо важнее страх неверных. Они нас боятся. Впрочем, со временем выяснилось, что в этом кошмаре виновны сами неверные.

— Если страдают неверные, то какой же тут кошмар? — спросил кто-то.

— Сами неверные успешнее наносят удары но своим собратьям, чем мы, кого благословил на сей подвиг сам Аллах, — вот в чем весь ужас происходящего.

По комнате прошелестел одобрительный шепот, подтверждающий мнение Глухого Муллы.

— Долго я бился над данной головоломкой. Как, спрашивается, смогу я вселить страх в их трусливые сердца? И что еще важнее — как сможем мы поразить Великого Сатану в самое сердце, если неверные ожесточились против нас?

— Они никогда не войдут в лоно ислама! — выпалил Юсеф. — Пытаться обратить американцев — пустая трата времени. Их надо просто предать мечу.

— Я говорю не о лживых сердцах, бьющихся в груди отдельных мелких людишек, а о сердцах всей их страны. О зданиях федеральных служб, о судах — в общем, обо всех тех местах, где против нас свершаются безнравственные поступки.

— О! — воскликнул Юсеф, до которого теперь дошло, о чем речь.

— Я думал о том, как туда проникнуть и разрушить их изнутри. Долго я молился Аллаху и просил меня просветить. И понял, что даже вы, чьи лица не выделяются среди лиц неверных, развращенных их низкой, отвратительной цивилизацией, не способны справиться с этой задачей.

— Мы способны, святейший!

— Мы более чем способны! Ведь мы мусульмане.

— Мы готовы умереть.

— Да, умереть вы готовы, — согласился Глухой Мулла. — А вот готовы ли вы победить?

— Да, да!

— Прекрасно. Ибо тогда вам предстоит сделать следующий шаг.

— Какой же? — поинтересовался Гамаль.

Резким взмахом слуховой трубки Глухой Мулла погасил свечу, и силуэт его скрылся за занавесом.

Зажегся свет. После кромешной тьмы он казался нестерпимо ярким. Юсеф опустил взгляд и с удивлением обнаружил у своих скрещенных ног ручку и стопку бумаги.

— А это зачем? — удивился он.

— Для того чтобы сделать следующий шаг, ты должен сдать экзамен.

Юсеф взял в руки листок бумаги и, прочитав страницу, нахмурился.

— Я понимаю, что здесь написано, но вопросы очень трудные.

— Да, — отозвался кто-то. — Это потруднее, чем сдать экзамен на получение гражданства. Нужно запомнить наизусть массу безбожных понятий.

— Тем не менее, — произнес из-за занавеса мелодичный голос Глухого Муллы, — надо сделать все, что в ваших силах.

Юсеф поднял руку, однако, сообразив, что Глухой Мулла его не видит, произнес:

— У меня вопрос, святейший.

— Спрашивай.

— Можем ли мы жульничать?

— Да. Это разрешено Аллахом, который благословил наше предприятие.

Собравшиеся мусульмане довольно усмехнулись. Раз можно жульничать, то нечего и беспокоиться.

Только сейчас Гамаль впервые внимательно разглядел своих товарищей. В душе его шевельнулся страх: эти люди не походили ни на арабов, ни на персов. Кожа их была слишком белой. Даже египтянин при нормальном освещении производил странное впечатление, поскольку волосы у него отсвечивали рыжим, как у крестоносца. Двое присутствующих вообще отличались совершенно черной кожей — не кофейного оттенка, как у ливийцев, а иссиня-черной, как у жителей экваториальной Африки.

Заметив, что на него тоже смотрят с подозрением, Юсеф выпалил:

— Я не еврей! Просто у меня такой нос. Я семит, как и многие из вас. Нос у меня семитский, а не еврейский. Это большая разница.

Итак, сейчас все пытались сдать экзамен. Хотя правоверные жульничали как только могли, ни один из них испытания не выдержал.

— Мы провалились? — спросил египтянин с огненно-красными волосами.

— Нет, — ответил Глухой Мулла. — Поскольку настоящий экзамен вы станете сдавать только генералам армии неверных, куда должны будете проникнуть.

— Что за армия такая?

— Самая страшная из всех в этой гнусной стране.

— Видимо, морская пехота, — протянул Юсеф. — Морских пехотинцев боятся больше всего.

— Их в пух и прах разгромили в Ливане, — напомнил Глухой Мулла.

— Значит, флот, — раздался чей-то голос. — В составе флота есть бригада «морских котиков»; они, как рыбы, плавают под водой и могут внезапно появиться из морской пучины, чтобы творить дьявольские, противные исламу дела.

— Вы не будете служить в морском спецназе, — нараспев произнес Глухой Мулла.