Дальше события понеслись одно за другим – Леша не смог посидеть с Дашей, и пришлось брать ее с собой на работу. На работе она категорически отказалась посидеть у мамы в кабинете, и отправилась бегать по коридору, где была немедленно отловлена Славиком Шукшиным, который тут же клятвенно пообещал подбежавшей запыхавшейся Инне не рассказывать об их визите Лизе, но надежды на его слово было, честно говоря, маловато.

И – как будто мало было всего этого – Инна совершенно не могла взять себя в руки и заставить зайти к Ольге в кабинет. Предательское тело несколько дней кряду выполняло такие фортеля, что хоть волком вой. Стоило Будиной так или иначе показаться в поле зрения, как ноги сами собой сжимались, а соски становились неприлично твердыми.

Для Инны Рубиной все это было в новинку – до сих пор единственной женщиной, к которой она испытывала сексуальное желание, была Лиза. И она совершенно не понимала, как же теперь быть с этими предательскими чувствами.

А Будина – как назло – то писала, то звонила, то вот теперь велела приехать в офис.

– Мама! – Даша влезла в Иннино кресло и крутилась на нем туда-сюда. – А когда мы пойдем есть?

– Зайка, я сейчас схожу к своей начальнице, с тобой посидит Алла, ладно? А потом мы поедем в кафе.

Сообщение об Алле Даша проигнорировала напрочь, зато идею с кафе восприняла с бешеным энтузиазмом – слезла с кресла и принялась туда-сюда скакать по кабинету. И, конечно, чуть не сбила с ног вошедшую секретаршу.

– Будина звонила, просила вас зайти чуть позже, – сказала Алла, поймав Дашу за талию и с трудом поднимая над полом.

– Чуть позже меня здесь уже не будет, – ответила Инна, – Аллочка, посидите с Дашкой, пожалуйста. Это максимум на полчаса.

Под Дашины вопли, она покинула кабинет и быстрым шагом пошла по коридору.

– Просто обсудишь с ней рабочие вопросы, и отправишься с ребенком обедать, – думала она, минуя одну за другой двери, – можешь же ты тридцать минут просто держать себя в руках, никак не показывая своих желаний. Это просто влечение, и оно пройдет.

Пройдя мимо стойки, где обычно сидела секретарша Ольги, Инна успела подумать – странно, обычно она всегда на месте, постучала в дверь, и тут же ее распахнула.

– Привет!

Она стояла в дверном проеме – улыбающаяся, собранная, а мир вокруг стремительно сужался до одной маленькой-маленькой точки.

Оглушительная тишина проникла в уши, разрывая их изнутри грохотом и воем. Где-то вдали было слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана.

Кап-кап-кап.

– Прошу прощения, – сказала Инна, – я не хотела мешать.

Ей не было видно ни стен кабинета, ни окна, ни пола – только огромный стол, уставленный аккуратными папками, на краю которого полуголая Ольга Будина обнимала ее жену.

На Лизе одежды было побольше – Инна узнала голубые джинсы, они вместе покупали их прошлой осенью. И эта блузка… Лиза называла ее парадно-выходной, и хвасталась, что она выгодно подчеркивает грудь. Сейчас блузка была расстегнута, джинсы тоже, и внизу, в разрезе молнии, все еще оставалась Ольгина рука.

Лизино лицо застыло ужасной маской. Волосы растрепались, и часть из них – потных – прилипла к щекам. Ольга переводила взгляд с Лизы на Инну, но Инна вдруг поняла, что не верит этому взгляду.

– Я зайду позже, – сказала она, и аккуратно прикрыла за собой дверь.

От кабинета до кабинета, наверное, сотня шагов. Но сотен нет больше, и десятков не бывает тоже. У нее остались только самые маленькие, простые числа. Один-два. Один-два.

Шаг, второй. Здравствуй, Игорь. Нет, я в отпуске – заехала по просьбе Будиной. Привет семье. Один-два. Один-два.

Автомат для кофе дрожит, пытаясь кинуться ей под ноги, но пока есть цифры – этого не случится, и она огибает автомат.

Мир по-прежнему сужен, она не видит стен, дверей – только узкое окошко где-то посередине, в которое попадают не лица, а туловища людей, и она узнает их – по туловищам.

Где-то вдалеке слышны звуки – кто-то что-то говорит, другие отвечают. Вот заскрипел копир, зажужжал принтер. Телефонные звонки – от обычного офисного до настойчивых мобильных трелей.

Один-два. Один-два.

Перед дверью в свой кабинет Инна глубоко вдохнула, усилием расширяя окно обзора. И мир послушался – раздвинул границы чуть шире.

Один – и она опускает ручку двери.

Два – улыбаясь, входит внутрь.

Алла с Дашей сидят на полу и рисуют что-то на листах офисной бумаги.

– Будина занята, – говорит Инна в ответ на удивленный взгляд, – но я не могу ждать. Дарья, мы едем обедать.

Взгляд из удивленного становится обеспокоенным. И Даша почему-то притихла. Инна расширила мир еще немного. Вот. Так, пожалуй, годится.