Далеко уйти не удалось. Метров через восемьдесят тоннель изменился: стал шире, в высоту до пяти метров, овальный свод исчез, и теперь периметр напоминал чуть ли не правильный квадрат. После чего путь оборвался в приличную пропасть, до дна которой было не менее ста метров. Так высчитала знаток архитектуры, бросая вниз камни и засекая время их падения и вернувшегося вверх звука. То есть тоннель как бы пересекал гигантскую каверну общей шириной метров в пять.

Вся беда в том, что продолжение тоннеля перекрывалось наглухо поднятой каменной плитой. Причем сразу становилось понятно, что подняли ее именно с той стороны, отсюда такое сделать было невозможно и нечем. То, что плита опускалась, доказывало и наличие на этой стороне двух выпирающих вперед мощных зубьев. Их еще можно было назвать опорными быками. Выступая на метр, они находились ниже уровня пола на добрых полметра, и именно на них опиралась опущенная плита в рабочем положении.

После предварительного осмотра не удержалась от ерничества Мария:

– Тетя Апаша, глядя на такое грандиозное сооружение, я просто поражаюсь: как это предки Грозовых не правили империями? С такими силами и умениями? Даже не удивлюсь, если за той плитой мы не сразу сокровища отыщем, а нам придется вскрывать сейфы с толстенными бронированными дверьми.

Так как зуава лишь озадаченно почесывала кончик носа, ответила Вера:

– Мне кажется, как бы мы ни старались и ни пыжились, но за эту плиту нам без взрывчатки не пройти. Она идеально вошла в паз и наверняка состоит не только из камня… Вот. – Она соскочила на выступающий над пропастью бык и замерила перепад уровней от пола до ног своей рулеткой-брелоком. – Шестьдесят сантиметров. Если плита будет такой толщины, она под собственной тяжестью сразу не проломится, но вот при прохождении по ней повозок и создании мелкой вибрации, скорее всего, лопнула бы. Значит, обращенный к нам фасад декорирован камнем.

Затем она, нисколько не прячась от зуавы, достала наладонный калькулятор и принялась обмерять площадь выступа у себя под ногами. Катю при этом заставила светить сверху факелом, чтобы лучше различать отметки на метре. Внесла данные в калькулятор и вскоре выдала еще один ответ:

– Ну и могу обрадовать: этот опускаемый мост внутри полый. Иначе вес был бы чрезмерный даже для вот этих двух выступов. – Присев на корточки, она руками гладила срез камня перед собой и приговаривала: – Точно машины использовали! И здесь чуть ли не отшлифовано. О-о! А это что? – Ее чуткие пальчики ощупывали участок между полом тоннеля и полом выступа. – Надпись, что ли? Катька! Да свети ты по-человечески! Ниже!.. Вот только волосы мне жечь не надо! Хм. Странно.

Пальцами она что-то нащупывала, но зрение настойчиво утверждало, что там ничего нет. Тогда Вера попросила подруг ощупать указанный участок поверхности. У тех уровень осязания был не такой, но и они уловили какой-то рисунок.

Первой ухватила суть Мария:

– Значок! И молния рядом! Подобные тем, что были на башне в Диком! И размеры те же! А молния так вообще совершенно идентичная.

С минуту после этого девчонки в упор пялились друг на друга да косились на Апашу, которая присела над правым выступом. Но потом единовременно пришли к выводу, что если кому и доверять в этом мире свои секреты, то это именно зуаве Грозовой, и продолжили обсуждение без всякой оглядки или недоговорок:

– Но там значок был отдельно!

– И молния на другой стороне.

– То же самое в Сияющем кургане: значок – молния или полукруг – на другой стороне прохода.

– Молнии и полукруги Боря назвал контрфорсами.

– Молния – туда лезть нельзя! Но правда, так и не доказано пока.

– Полукруг – тоже неизвестно. Правда, Боря предполагал, что это три варианта переноса в тот самый мир значка.

– Может быть. Ну а сам значок – это стабильное место. Такое, как башня или Пантеон. Но это – по отдельности. А что вместе со стрелкой?

– Осмотрим срез над вторым уступом! – решила Мария.

Деликатно согнали с нагретого камня свою опекуншу и точно в ожидаемом месте нащупали второй знак. Рядом с ним тоже явно нащупали молнию, уходящую наискосок вверх и вправо. После чего попытались определить конкретный рисунок самого значка. Спорить на эту тему не стали, а просто каждая срисовала то, что нащупывала пальчиками. Попыталась в этом процессе участвовать и зуава, но ее мозолистые пальцы, привыкшие к мечу и тетиве лука, только и отличили какие-то мелкие бороздки.

Понятное дело, что самым точным оказался рисунок у Веры. Два остальных разнились значительно, но по сути своей сходились. О значке над правым уступом почти и не спорили: три щита остриями вниз. Мир Трех Щитов. Разве только значок был заключен в идеальный круг и этим отличался от изображения на выступе башни в Диком.

А вот по поводу второго рисунка спор разгорелся нешуточный. Над левым уступом имелся значок, изображающий стоящую женщину с откинутыми назад руками. Примерно так люди живописуют собой летящую ласточку. Вся фигурка стояла внутри то ли треугольника, то ли пирамиды. А напоследок обведено кружком. Здесь девушки спорили ожесточенно. Потому что Мария нащупала дерево в треугольнике, а Катерина рьяно утверждала, что это натуральный дорожный знак, обозначающий «Осторожно! Дорожные работы!».

Уставшая им доказывать, Вера наконец-то сдалась первой и примирительно спросила:

– Да какая разница? По большому счету плевать на точность рисунка. Верно? – и продолжила обсуждение в ином ключе: – Главное, что это другой мир. Нам неизвестный совершенно. И что мы имеем в итоге? Как решать будем? Заглянуть в него или оглядеться здесь?

– Ну нет, оказаться опять в кургане и тыкаться в стенку носом – не для нас, – решительно заявила Катя. – Да и здесь наши дела еще не все решены.