– Сестричка, я и не боюсь! Потому что мой папа – самый сильный в мире! И он в два счета найдет этих бандитов! И освободит нас! А бандитам будет очень и очень больно!

В этот момент источник света на мгновение погас, и Даша поняла – к ним кто-то приближается. Поэтому она быстро сказала:

– Ничего не бойся! Папа нас спасет! А пока что здесь я, и они нас не тронут!

Она старалась, чтобы ее голос звучал как можно более уверенно, однако Даша уже поняла: если бандиты смогли проникнуть в отлично охраняемый дворец, похитить сына Аль Бадраффи и ее саму, а потом беспрепятственно исчезнуть, значит, они были суперпрофессионалы своего дела. Или, не исключено, им помогал кто-то, находившийся во дворце.

Девушка метнулась к стене и притворилась, что находится без сознания. Однако она могла наблюдать за тем, что происходит – субъект, брутальной наружности молодой мужчина с черной бородой, взглянул на нее, а затем вынул мобильный телефон.

Плохо, даже просто ужасно, что похитители не носили масок. Это могло означать одно – их похитили не для того, чтобы, получив выкуп, отпустить. Их похитили для того, чтобы убить!

От этой мысли Даша все похолодела. И страшно ей было не столько за себя, сколько за маленького Далила. И в этот момент раздался скрип – кто-то открыл решетку. Но не ту, что вела в ее камеру, а в соседнюю. До Даши донесся жалобный крик Далила.

Бросившись к решетке, она схватилась за металлические прутья и закричала:

– Прошу вас, не трогайте его! Оставьте ребенка в покое! Возьмите лучше меня!

Около ее каземата возник другой похититель – тоже молодой темноволосый бородач. В руках у него был автомат. Отперев камеру, он грубо схватил Дашу за локоть и вытащил из камеры. А затем, толкая в спину дулом автомата, заставил идти по коридору, навстречу свету.

Они оказались в достаточно просторном, явно подземном помещении – окон в нем тоже не было, зато имелся сводчатый каменный потолок. В углу Даша заметила два стола из досок, на которых возвышались ноутбуки, недоеденный бутерброд и чашку, от которой поднимался пар. Там же, на лавке, лежали два автомата.

Бородач толкнул Дашу в противоположную сторону, к каменной стене, затянутой красно-белым полотнищем, в центре которого был изображен разинувший пасть лев. Тип ударил Дашу прикладом, и девушка повалилась на пол.

Его сообщник приволок плачущего Далила. Даша обняла сводного брата и, гладя по голове, уверяла, что все будет хорошо. Хотя сама в это она уже не верила. Один из типов навел на них автомат, а другой принес алюминиевый штатив, на котором закрепил видеокамеру.

Раздался звонок мобильного, и бородач, возившийся с камерой, принялся говорить с кем-то по-арабски. Далил, прильнув к Даше, шептал по-английски – мальчик, оказывается, переводил то, о чем говорил бородач.

– Девчонку и… и урода… после завершения операции надо будет… – голос Далила задрожал. Он не договорил, хлюпая носом, но Даша поняла, что имел в виду бородач. Наверняка тот, кто отдавал приказания по телефону, требовал после завершения операции уничтожить ее, то есть девчонку, и урода, то есть Далила.

– Но я ведь не урод, правда? – прошептал жалобно Далил. – Папа говорит, что я просто отличаюсь от других, потому что я его сын!

Даша прижала к себе сводного брата и уверила его, что никакой он не урод, а очень красивый и умный мальчик. Ведь так это и было – Далил, несмотря на свою болезнь, был смышленее многих нормальных детей того же возраста.

Тем временем бородач завершил разговор и закончил возиться с камерой. Затем появился и третий субъект, лица которого нельзя было рассмотреть. Он был весь в черном, а на голове была резиновая маска, изображавшая в карикатурном виде Ганнибала Аль Бадраффи. В руках у типа было красно-белое знамя со львом.

Он встал перед камерой и, протяжно вздохнув, стал размахивать знаменем. Его сообщник включил камеру. И тип с маской на лице стал быстро-быстро говорить на английском – с ужасным арабским акцентом, но вполне понятно.

Он заявил, что ответственность за похищение сына тирана и его дочки взял на себя Фронт Королевского Спасения. А затем последовали лозунги, из которых следовало, что Аль Бадраффи должен немедленно уйти в отставку и покинуть страну, передав бразды правления семейству свергнутого им короля. И только в этом случае он сможет увидеть живыми своих отпрысков.

Тут бородатый оператор перевел объектив камеры на Дашу, сжимавшую в объятиях Далила. Тип со знаменем вырвал у нее мальчика и поставил его перед камерой. А потом заявил, что по лицу этого «юного урода» можно судить о том, что семейство Аль Бадраффи – не более чем скопище дегенератов и убийц. И что такие личности не имеют права определять судьбу их богоизбранной страны.

Затем в руках типа в маске сверкнул нож, и он поднес его к уху Далила. И сказал, что не желает быть голословным и отрежет сейчас плоть от плоти Аль Бадраффи. И что тот будет каждые два часа получать какую-либо часть своего сына, и единственная возможность – это немедленно отказаться от власти.

Субъект занес нож, и тут Даша бросилась на Далила, желая защитить сводного брата. Лезвие скользнуло по касательной и впилось в плечо девушки. Даша, не обращая внимания на боль, заслонила собой Далила.