Липкин подробно рассказал о решениях съезда представителей трудящихся Карелии в Петрозаводске. Рассказал о трудностях, вызванных тем, что четырнадцать капиталистических государств неоднократно предпринимали попытки задушить Советскую власть. Но Советская власть выстояла и выстоит впредь. Карельский народ решил строить свою новую жизнь в союзе и дружбе с Советской Россией. Не с той Россией, которая в царское время угнетала карельский народ, держала его в невежестве, а с новой Россией. Россией рабочих и крестьян…

Липкин говорил горячо и вдохновенно. Люди должны понять его, он же говорит как карел с карелами. Но сидевшие в школе почему-то боязливо озирались. Лишь некоторые смотрели с надеждой, на лицах большинства был испуг, а кое-кто смотрел на Липкина с открытой неприязнью.

— Есть вопросы? — спросил Липкин, закончив свою речь.

— А мы не признаем твою Советскую власть, как ты ее ни расхваливай, — ответила громко старуха с бородавкой на носу. — И спрашивать нам нечего. Пошли отсюда…

Народ расступился, пропуская старуху, и люди один за другим потянулись вслед за ней.

На дворе стояла тьма-тьмущая. Лишь подобно звездочкам светились огоньки цигарок. Королев исчез куда-то в темноте.

— Закуривай, — услышал Липкин шепчущий голос, и ему в руки сунули кисет. Липкин рассеянно свернул цигарку. Кто-то протянул ему зажатую между ладоней трубку, держа ее так, что свое лицо осталось неосвещенным. Наклонившись прикурить, Липкин услышал боязливый шепот:

— Уходи скорей, а то убьют. Тут полно мужиков с оружием.

— Спасибо за табак, — поблагодарил Липкин и, нащупав в темноте худую шершавую руку, крепко пожал ее.

Стараясь идти спокойно, он направился в дом Королева.

— Липкин? — Из темноты выступила стройная фигура Королева. — Куда ты пропал?

— Да вот нашелся.

В горнице Королева ярко горела большая керосиновая лампа. Окна снаружи были закрыты плотными ставнями, изнутри занавешены, черными шторами. Хозяйка принесла самовар, подала ужин и молча ушла. Королев запер дверь на крючок, достал из шкафа бутылку с какой-то похожей на слабо заваренный чай жидкостью.

— Самогон.

Королев хотел было налить самогон в чашку, но Липкин накрыл свою чашку рукой.

— Не хочу.

— Тогда я тоже не буду.

Убирая бутылку в шкаф, Королев объяснил:

— Нашли тут в одном доме, в соседней деревне. Хозяева сбежали в Финляндию.

— Здорово торопились. Даже самогон забыли, — усмехнулся Липкин.

Королев налил чай и сел напротив гостя.

— Советской власти здесь больше нет, — сказал он. — Удивляюсь, почему меня не трогают.

— Что ты советуешь делать? — спросил Липкин.

— Что? — Королев задумчиво вертел чашку на блюдце. — То же, что и раньше советовал. Но меня никто не послушался. Ты хорошо говорил на собрании, правильные вещи говорил. Но одних слов теперь недостаточно. Враг действует. И на силу надо отвечать силой. Надо установить жесткий революционный порядок. От него будет больше пользы, чем от слов.

У Королева был готовый план действий. На данном этапе, считал он, надо воздержаться от введения в деревни воинских частей. Введение войск может лишь усилить недовольство и даст повод вражеской пропаганде для новых обвинений. Но органы Советской власти должны не уступать и не ограничиваться уговорами. Надо делать обыски, находить спрятанное продовольствие и реквизировать его для нужд Красной Армии, чтобы оно не досталось укрывающимся в лесах бандитам. Может быть, имеется и припрятанное оружие. Надо искать, искать и еще раз искать. С людьми не миндальничать; Авторитет советских органов надо поднимать не словами, а силой и строгим порядком. Он, Королев, ни в коем случае не является сторонником сатрапьих методов царского времени, но и у царской власти кое-чему можно бы поучиться. Один урядник держал в повиновении целую волость. В то время бабки вроде сегодняшней не посмели бы кричать на собрании, что они, мол, власть не признают. Тогда таким крикунам быстро затыкали рот.

— Урядник однажды так избил моего отца, что живого места не осталось, — тихо заметил Липкин. — Мне тогда было девять лет.

— Вот видишь. А почему Советская власть должна нежничать с врагами? Почему? Если бы одной крикливой старушке показали, где раки зимуют, небось остальные закрыли бы свои глотки и не ерепенились. Да и те, кто в лесу отсиживается и ждет помощи из Финляндии, тоже бы призадумались, не лучше ли взять шапку в руки да явиться к Советской власти с повинной. Так я понимаю пролетарскую диктатуру…

Королев расхаживал по комнате, так увлекшись своими рассуждениями, что не замечал, как лицо его гостя становилось все мрачнее. Наконец Липкин не выдержал и стукнул кулаком по столу:

— Нет, это не пролетарская диктатура! На такое мы не пойдем. Не надейся и не жди… И со старухами мы воевать не будем, а с действительными врагами покончим. Слышишь, по-кон-чим! Такими средствами, какие будут необходимы.

Королев остановился и сделал какое-то движение рукой. Липкину даже показалось, что Королев собирается выхватить револьвер из-под пиджака. Но нет, рука только дрогнула и опять опустилась.