Неизвестный рыцарь дал шпоры, поднимая меч в замахе. Роланду ничего иного не оставалось, как быстро принять у оруженосца такой же бастард, вскочить в седло и поскакать навстречу.

Кони неслись, кровь стекала из-под острых шпор, а пена – с удил. Роланд отсчитывал последние секунды до стычки. Три… Две… Меч лязгнул по мечу и оттолкнул его. Удар противника был силен, но не настолько, чтобы выбить оружие из руки Черного Рыцаря.

Кони начали кружиться на месте, а их седоки, привставая в стременах, уклоняясь и отшатываясь, опускали друг на друга тяжелые мечи. Здесь было важным не то, как ты владеешь клинком, но больше твое умение управляться с конем. В нужный момент натянуть удила и немного повести коленями – животное отступает на несколько шагов, меч в это время бьет на всю длину, резко потянуть на себя левый повод – конь подается вслед ему, клинок врага со свистом уходит в сторону.

Роланд очень устал, а враг изматывал его все сильнее, кружась вокруг на верном и послушном, но, что важнее, свежем скакуне. Все больше ударов Черного Рыцаря уходило в пустоту, в то время как противник начал раз за разом проводить ловкие неожиданные атаки. В горячке боя Роланд не сразу заметил, что Рыцарь Бремеров бьет больше по коню, нежели по нему.

Подло! Так нельзя! Это низко и против кодекса!

В какой-то миг противник ухватил повод Роландова коня и толкнул Черного Рыцаря плечом, сбивая на землю. Не сумев ответить как должно из-за собственной усталости и вражеского коварства, сэр Безземельный свалился с коня.

«Хорошо, что не на скаку… снова», – подумал Роланд и захрипел от боли. Земля ристалища всегда у рыцарей считалась самой твердой – вполне понятно почему.

«Благородный» противник не стал спешиваться – он просто направил коня на распростертого рыцаря. И в тот самый миг, когда его скакун уже был готов растоптать Черного Душегуба, сбоку раздалось лошадиное ржание, и за ним последовал сильный удар. Умный конь Роланда толкнул своего сородича, чтобы спасти хозяина. Он закрыл рыцаря собой, не дав врагу с ним расправиться.

– Уйди, глупая скотина, – прорычал из-под забрала глухой голос, и подлый всадник в ярости вонзил меч под стальной конский налобник.

В то время как Рыцарь Бремеров возился с его конем, Роланд смог подняться на ноги. Когда его верный скакун, служивший ему целых восемь лет, упал замертво с пробитой насквозь головой, Черный Рыцарь яростно взмахнул мечом. Неимоверной силы удар сбил жестокого врага на землю. Нет, латы не были пробиты, но Роланд был уверен, что противник не досчитался трех или четырех ребер.

Осиротевший скакун теальского рыцаря поскакал прочь, подальше от крови, вскоре он был подхвачен под уздцы недремлющими оруженосцами.

Черный Рыцарь, шатаясь, с трудом подошел к врагу.

– Я должен увидеть твое лицо, мерзавец, должен увидеть твои глаза перед тем, как убью тебя.

Роланд острием клинка поднял забрало противника. Предстало немолодое широкое лицо с мелкими злыми глазками. У рыцаря были толстые губы и короткий нос, обвислые щеки лоснились от пота.

– Дядя? – отшатнулся Роланд. – Ты?..

…Чтобы кое-что разъяснить, нужно оговорить кое-какие события, имевшие место прошлым вечером.

Олаф Бремер стоял подле Танкреда у окна в его рабочем кабинете и, отворив ставни, с любопытством глядел вниз. Новый градоправитель, как и его подданные, с нетерпением ждал начала турнира. Внизу слуга изгнанного племянника и еще несколько замковых пажей разбивали черный шатер, в противоположном конце двора возводились временные обиталища для теальских рыцарей.

Барон сидел в своем любимом бархатном кресле, пристально глядя в спину брату.

– Олаф?.. – задумчиво проговорил Танкред.

– Да, – обернулся младший брат. Казалось, он даже затылком глядит на то, что творится внизу, слушая барона лишь краем уха, больше интересуясь перебранкой слуг во дворе. – Слушаю тебя, Тан.

– Я тут раздумывал о предателях… – барон пристально следил за реакцией брата.

Сперва Олаф не понял всю суть сказанного, отвлекаясь на посторонние вещи, потом до него внезапно дошло. Теперь он выглядел собранно и испуганно, и ныне все его внимание занимал один лишь Танкред.

Олаф вздрогнул – даже если ты служишь верой и правдой этому человеку, ты никогда не можешь спать спокойно, ведь все мысли барона заняты мятежом и интригами, а его страхи полны предательства по отношению к нему самому. Теальский градоправитель знал, что от гнева и подозрений Танкреда Огненного Змея не может укрыться никто, в том числе и родственники, даже ближайшие – взять, к примеру, того же Джона, чтобы спасти которого Танкред даже пальцем не пошевелил.

Олаф прекрасно помнил, как они вместе сидели на помосте для придворных, глядя, как Ильдиар де Нот убивает их старшего брата. И он, и Танкред прекрасно поняли, что должно произойти, когда граф, казалось, уже побежденный, вдруг поднялся на ноги со своим мечом. «Ну, сделай же что-то, Тан!» – молил Олаф брата, но тот лишь ответил: «Зачем?», после чего отвернулся и с каменным лицом, за которым не скрывалось ничего, кроме равнодушия, смотрел на гибель Джона.