Шрифт:
– Похоже, мистер Якобсон успел представить меня? Ну и прекрасно. Я собирался чуть позже сделать это сам. Что, если мы зайдем куда-нибудь выпить по чашке кофе?
– Решительно отказываюсь.
– Ну, что ж, по крайней мере, это честно. Вы всегда, во всех случаях честны, мисс Бартон?
– Ну, уж не шляюсь вокруг да около, говоря людям, будто работаю инженером.
– А я сказал вам, что занимаюсь работой инженера, сказал правду.
– Вам не придется пробовать ваше искусство на мне, – отрезала мисс Бартон. – Вы не имеете права допрашивать меня о чем бы то ни было.
– Вот как! Это Якобсон разъяснил вам?
– Да. А он юрист и должен знать.
– Разумеется, – согласился Додд. – Но интересно: с чего вы так боитесь вопросов? Я уже довольно много узнал про вас, мисс Бартон, и, кажется, вам нечего скрывать или чего-то стыдиться.
– Что это значит – вы многое узнали обо мне? Каким образом? Зачем?
Секундочку. Вы задали мне много вопросов. И у вас нет права на это. Не так ли?
– Я.
– Вот видите? Это палка о двух концах. У меня нет права, у вас нет права. Никто не задает вопросов, никто не получает ответов. Не лучший способ вести дела, верно? Словом, давайте-ка сядем и толком побеседуем. Идет?
– Может быть, я лучше спрошу сначала мистера Якобсона?
– Вас ни в чем не обвиняют, вы не нуждаетесь в адвокате.
Мисс Бартон села.
– Ладно. Что вы хотите спросить?
– Я разыскиваю пропавшего человека. И думаю, вы могли бы помочь.
– Каким образом? Я даже не знаю, что кто-то пропал.
– О нет, знаете, – сказал Додд.
Глава 11
Было холодно и поздно, призраки тумана патрулировали улицы города. Но мисс Бартон не замечала ни времени, ни погоды. Она неслась по тротуару, подгоняемая страхом, увлекаемая инстинктом. Сумка с танцевальными туфлям и и бутылкой одеколона оттягивала плечо и на каждом шагу хлопала ее по бедру.
Додд припарковал машину и, сидя в ней, видел, как она свернула за угол в сторону Базарной улицы. Он не пытался следовать за ней, поскольку и так знал ее цель. Эту цель он посадил сам, посадил намеренно, и осторожно наблюдал, как она росла в прозрачных глазах мисс Бартон. Так ботаник наблюдает рост зерна между двумя стеклянными пластинками.
Последний раз мелькнуло желтое пальто, и мисс Бартон скрылась за углом Вулворта. Додд стал размышлять, стоит ли втягивать ее в дело. Она оказалась славной девушкой. Ему не хотелось бы пользоваться ее показаниями, но работа есть работа. Если Руперт Келлог не виноват, его надо предупредить насчет подозрений Брандона. Если же он виноват, предупреждение может подбить его к действию. Пока он ничего не предпринял, сидит крепко и рассказывает истории – иногда убедительные, иногда нет. Брандон сам явно не раскрывал всей правды. Ни одна из живущих женщин не может быть так безупречна, как Эми.
Додд включил зажигание маленького "фольксвагена". Он был утомлен и расстроен. Впервые с тех пор, как он взялся за дело, у него возникло ощущение, что Брандон, возможно, прав относительно своей сестры. Где бы и когда бы ни была найдена Эми, она будет найдена не живой.
Дом был погружен в темноту. Мисс Бартон никогда не видела его ночью, окутанным туманом. Она даже усомнилась – тот ли это дом, пока не поднялась на веранду и не разглядела медную дощечку на двери с именем Руперт Г. Келлог. Несколько дней назад взгляд на это имя заставил бы ее приятно содрогнуться. Теперь оно казалось чужим, ничем не связанным с человеком, которому принадлежало. Она нажала кнопку звонка и ждала, дрожа от холода, страха и сомнения: "Что я здесь делаю? Что я ему скажу? Как смогу вести себя, будто ничего не случилось и Додд не рассказал мне про эти жуткие вещи?"
"Будьте осторожны, – предупредил Додд. – Женщина исчезла, не стать бы вам второй".
Она быстро повернула голову и посмотрела сквозь туман на улицу в надежде, что Додд последовал за ней. Но вдоль тротуара не видно было ни одной машины. Никто не шел по улице и не стоял под фонарем. Она была одна. Она может войти в этот дом, и никогда больше ее не увидят, и никто не скажет: "Да, я заметил ее, маленькую женщину в желтом пальто, вскоре после одиннадцати часов, – она вошла в дом и не вышла оттуда..."
Свет из дома брызнул сквозь окно, и она отскочила, словно кто-то бросил его, как кислоту. Задыхаясь, она прижалась к столбу подъезда и смотрела на медленно отворявшуюся дверь.
– Никак, это мисс Бартон, – сказал Руперт. – Что вы здесь делаете?
– Я... Я – не знаю.
– Что-нибудь стряслось?
– Вв-все.
– Вы случайно не выпили?
– Никогда не пью. Я м-м-методист.
– Что ж, весьма интересно, – устало молвил Руперт. – Но надеюсь, вы пришли из такого далека ночью не для того только, чтобы признаться мне, что вы методист.
Она еще теснее прижалась к столбу; ее зубы стучали, как кастаньеты. Ей хотелось убежать, но она боялась его и боялась за него. Этот двойной страх парализовал ее.
– Мисс Бартон?
– Я-я просто проходила мимо и решила заглянуть и сказать "хэлло". Не представляла себе, что уже так поздно. Ужасно жаль, что потревожила вас. Уж лучше я пойду.
– Нет, уж лучше вы не пойдете, – отчеканил он. – Лучше вы войдете и расскажете мне об этом.
– О чем – этом?
– О том, почему вы так себя ведете. – Он распахнул дверь и подождал. – Входите.